Когда-то давным-давно на Земле был остров, на котором жили все духовные ценности. Но однажды они заметили, как остров начал уходить под воду. Все ценности сели на свои корабли и уплыли. На острове осталась лишь Любовь. Она ждала до последнего, но когда ждать уже стало нечего, она тоже захотела уплыть с острова.
Тогда она позвала Богатство и попросилась к нему на корабль, но Богатство ответило:
— На моем корабле много драгоценностей и золота, для тебя здесь нет места.
Когда мимо проплывал корабль Грусти она попросилась к ней, но та ей ответила:
— Извини, Любовь, я настолько грустная, что мне надо всегда оставаться в одиночестве.
Тогда Любовь увидела корабль Гордости и попросила о помощи ее, но та сказала, что Любовь нарушит гармонию на ее корабле.
Рядом проплывала Радость, но та так было занята весельем, что даже не услышала о призывах Любви.
Тогда Любовь совсем отчаялась. Но вдруг она услышала голос, где-то позади:
— Пойдем Любовь, я возьму тебя с собой.
Любовь обернулась и увидела старца. Он довез ее до суши и, когда старец уплыл, Любовь спохватилась, ведь она забыла спросить его имя.
Тогда она обратилась к Познанию:
— Скажи, Познание, кто спас меня? Кто был этот старец?
Познание посмотрело на Любовь:
— Это было Время.
— Время? — переспросила Любовь. — Но почему оно спасло меня?
Познание еще раз взглянуло на Любовь потом вдаль, куда уплыл старец:
— Потому что только Время знает как важна в жизни Любовь.

Женщина пришла к Конфуцию и спросила, чем многоженство отличается от многомужества.
Конфуций поставил перед ней пять чайников и пять чашек, и говорит:
— Лей чай в пять чашек из одного чайника. Нравится?
— Нравится, — согласилась женщина.
— А теперь, наоборот, лей в одну чашку из пяти чайников. Нравится?
— Ещё больше нравится, — призналась женщина.
— Дура! — заорал Конфуций. — Такую притчу испортила!

По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой. Шел он себе шел, устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним — оазис! Прекрасные ворота, за оградой — музыка, цветы, журчание ручья, словом, отдых.
— Что это такое? — спросил путешественник у привратника.
— Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему.
— А есть там вода?
— Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны…
— А поесть дадут?
— Все, что захочешь.
— Но со мной собака.
— Сожалею, сэр, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь.
И путешественник пошел мимо.. Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник.
— Я хочу пить, — попросил путешественник.
— Заходи, во дворе есть колодец.
— А моя собака?
— Возле колодца увидишь поилку.
— А поесть?
— Могу угостить тебя ужином.
— А собаке?
— Найдется косточка.
— А что это за место?
— Это рай.
— Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай — там.
— Врет он все. Там ад.
— Как же вы, в раю, это терпите?
— Это нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей.

Однажды юный горностай сэр Твинки
Влюбился в Роззи – маленькую свинку,
И на втором свиданьи средь цветов
Решил, что в жены взять ее готов.
А всем известно, что у горностаев
Натура очень даже непростая –
Они любой чуждаются грязи,
Не ступят в лужу, хоть копьем рази.
И то не удивительно, коль скоро
Им гибель предпочтительней позора.
Прослышав о помолвке, вся семья
Вскричала разом: «Только не свинья!
Такой союз представить невозможно!
Её родня грязна! Грязна безбожно!
Нет, даже и не думай о таком,
Забудь про то, что с нею был знаком!»
Но юный горностай влюблен был страстно
И пылко возразил: «Она прекрасна!
Вас за презренье к свиньям не виню,
Но Роззи не похожа на родню!
Меж ними никакой не видно связи –
Она чистюля и не терпит грязи.
Что за прелестный розовый бочок!
Какие щечки! Хвостик! Пятачок!
И в том, что родилась в хлеву когда-то,
Она сама ничуть не виновата,
Но я согласен, мать ее – свинью –
Вводить необязательно в семью!»
«Нет! Нет и нет!» – родные возражали,
И Твинки с Роззи к речке убежали,
Там альбатрос, спустившись на причал,
Их властью капитана обвенчал.
И поначалу все прекрасно было –
Шалаш из роз и клятвы до могилы,
Гамак из трав, чтоб первенца качать…
Но только стал сэр Твинки замечать,
Что Роззи прибирает в доме плохо,
Ведет себя, как полная дуреха,
То там, то сям прихрюкнет невпопад,
Корыто ей милей прогулки в сад,
Готовить лишь помои и умеет,
И что ни день – все толще и грязнее.
Так стала Роззи через год, друзья,
Ну вылитая мать ее – свинья!

Мораль ясна: жену представить проще,
Не на невесту глядя, а на тещу.
Знай, не жена одна – весь жений род
В ней после свадьбы в жизнь твою войдет.

© Автор. Олеся Емельянова. 2007 г.

Однажды два мудреца проходили мимо горы, к вершине которой тащил свой камень Сизиф. Один мудрец, глядя на Сизифа, заметил:
— О, да, в жизни всегда есть место выбору: делать то, что хочешь, или то, что не хочешь. Этот человек выбрал второе.
— Его заставили заниматься этой работой обстоятельства, — ответил другой мудрец, — увы, выбора у него не было.
— Был! — воскликнул первый мудрец. — Он мог или подчиниться обстоятельствам, или нет!
— Но если бы он не подчинился, его бы за это жестоко наказали! — возразил другой мудрец.
— А разве, следуя чужой воле, он наказан не более ужасно, чем если бы он не подчинился? — спросил первый.
Этот разговор услыхал Сизиф.

— Эй, вы! — прокричал он мудрецам, — вы это о чём? И не стыдно вам, бездельникам, лицемерить? Да, жизнь моя тяжела. Однако я ею доволен. Ибо если не можешь изменить обстоятельства, измени к ним своё отношение и радуйся тому, что назначено тебе судьбой. Это и есть мой выбор.
Сказав это Сизиф дотащил глыбу до вершины, но она в очередной раз сорвалась и с грохотом полетела вниз.
— Ну и дурак же ты, Сизиф, — ответил ему первый мудрец, — наверное, твой отец слишком хорошо приучил тебя к труду. А к любому делу с умом подходить нужно. Что ты всё тащишь и тащишь наверх этот камень? Неужели ещё не понял, что не по силам тебе взгромоздить его на вершину?
— Это моя Судьба, — ответил Сизиф, спустился вниз, и снова покатил наверх камень.
— А хочешь я тебе расскажу что нужно сделать, чтобы камень сам на гору выпрыгнул? — сказал мудрец.
— Сам? Неужели это возможно? — почесал затылок Сизиф, и камень снова полетел вниз.
— Подойди ко мне, — позвал его мудрец.
Сизиф подошёл к мудрецу и тот что-то прошептал ему на ухо.
Сизиф задумался, глянул на камень, на вершину…
— Эврика! – подпрыгнул Сизиф.
Он побежал к верхушке горы, стал там на четвереньки, быстро-быстро заработал руками. Из-под его рук во все стороны разлетелась земля. Затем он вернулся к глыбе, покатил её наверх, докатил до вырытой им у самой вершины ямки, взгромоздил глыбу в ямку, и глыба остановилась. Затем Сизиф начал сбрасывать землю с вершины. Она сравнялась с уровнем камня и камень сам скатился на верхушку горы.
Сизиф стукнул себя кулаком в грудь:
— Я сделал это! У меня получилось! Спасибо тебе, мудрец, за совет. Теперь я знаю, как закатывать камень на вершину!
Сказав это, Сизиф сбросил глыбу вниз, спустился, и, как обычно, снова покатил её наверх.
Мудрецы посмотрели ему вслед.

В один оазис пришел молодой человек, попил воды и спросил у старика, который отдыхал возле источника:
— Какие люди здесь живут?
Старик, в свою очередь, спросил у юноши:
— А какие люди живут там, откуда ты пришел?
— Куча эгоистов с плохими помыслами, — ответил молодой человек.
— Таких же и найдешь здесь, — сказал старик.
В тот же день другой юноша подошел к источнику утолить жажду с дороги. Увидев старика, он поздоровался и спросил:
— Какие люди живут в этом месте?
Старик в ответ задал тот же вопрос:
— А какие люди живут там, откуда ты пришел?
— Прекрасные! Честные, гостеприимные, дружелюбные. Мне больно было расставаться с ними.
— Таких же и найдешь здесь, — сказал старик.
Один мужчина, слышавший оба разговора, спросил:
— Как ты мог дать два таких одинаковых ответа на один и тот же вопрос?
На что старик ответил:
— Каждый из нас может видеть только то, что несет в своем сердце. Тот, кто не нашел ничего хорошего везде, где побывал, не сможет отыскать ничего другого ни тут, ни в любом другом месте.
Если вам что-то не нравится в окружающем мире, то больше всего нас расстраивает не само явление, а наше мнение о нем.

Один человек совершил тяжкое преступление и был приговорен к двадцати годам каторги. Отбывать наказание ему пришлось за тридевять земель от дома, на самом краю света. Там он присоединился к прочим изгнанникам, и тут случилось непредвиденное: его поразила амнезия. В результате он забыл и о жене, и о детях, и о друзьях… обо всем. В образовавшемся вакууме ему пригрезилось, будто весь мир ограничивается этим жалким захолустьем, будто здесь он родился и вырос.

Как новорожденного, его начинают обучать всему тому, что необходимо для успешной реабилитации – ведь по истечении срока он вернется из заточения к себе домой.

Однажды, когда он уже приступил к изучению законов, ему попадается статья, согласно которой некоторые провинности влекут за собой длительное изгнание. Его пугает столь суровая кара. Человек даже не догадывается, что он сам был осужден по всей строгости закона, и что вердикт уже приведен в исполнение. Непроницаемая пелена забвения скрывает от него истину.

И все же учеба не проходит даром и вызывает к жизни потухшие воспоминания. Смутные очертания родины, семьи и друзей обрисовываются, как контуры букв на белом листе. Постепенно человек понимает, где он, почему он здесь и куда он должен вернуться.

Бааль Сулам

… этой притчи  —

Пригласили жители, скажем, отдаленной рыбацкой деревни, у которых неудои-неурожаи-недороды-недоловы просветленного Мудреца к себе погостить да дела поправить. Кормили-поили, с почестями встретили, спать уложили.
наутро просыпаются — а готовые к походу в море лодки (основной промысел!) — разрублены на дрова, только родившегося долгожданного младенца — сына Вождя племени! — как бы сказать помягче, Мудрец отправил туда откуда он пришел (прибил т.е.) и еще что-то ужжжасное на утренний взгляд аборигенов наделал. Кого мы позвали!? кого привечали!?

Вдруг — Цунами с моря. мужчины племени и все жители успели спастись.
А если б не разрубил он ночью снасти — поутру все мужики ушли бы в море. и никто б не вернулся, а женщины с детьми не сумели бы одни быстро в горы уйти.
Младенца загубил (гороскоп видимо глянул) — а там Сталин-Гитлер в оном лице воплотился. Избавил жителей этой и ВСЕХ соседних деревень от душегуба.

Только жжители те за Великие дела чуть не растерзали того Мудреца.
но он всё успел. =)  А они зажили потом долго и счастливо  —  в дороде в достатке.

так что Не судите =)

Миры, где можно петь (автор Paul Villard)

Я был совсем маленьким, когда у нас в доме появился телефон- один из первых телефонов в нашем городе. Помните такие большие громоздкие ящики-аппараты?
Я был еще слишком мал ростом, чтобы дотянуться до блестящей трубки, висевшей на стене, и всегда зачарованно смотрел, как мои родители разговаривали по телефону.

Позже я догадался, что внутри этой удивительной трубки сидит человечек, которого зовут: Оператор, Будьте Добры. И не было на свете такой вещи, которой бы человечек не знал.
Оператор, Будьте Добры знал все — от телефонных номеров соседей до расписания поездов.
Мой первый опыт общения с этим джинном в бутылке произошел, когда я был один дома и ударил палец молотком. Плакать не имело смысла, потому что дома никого не было, чтобы меня пожалеть. Но боль была сильной. И тогда я приставил стул к телефонной трубке, висящей стене.
— Оператор, Будьте Добры.
— Слушаю.
— Знаете, я ударил палец… молотком…..
И тогда я заплакал, потому что у меня появился слушатель.
— Мама дома? -спросила Оператор, Будьте Добры.
— Нет никого, — пробормотал я.
— Кровь идет?- спросил голос.
— Нет, просто болит очень.
— Есть лед в доме?
— Да.
— Сможешь открыть ящик со льдом?
— Да.
— Приложи кусочек льда к пальцу, -посоветовал голос.

После этого случая я звонил Оператору, Будьте Добры по любому случаю. Я просил помочь сделать уроки и узнавал у нее, чем кормить хомячка.

Однажды, наша канарейка умерла. Я сразу позвонил Оператору, Будьте Добры и сообщил ей эту печальную новость. Она пыталась успокоить меня, но я был неутешен и спросил:
— Почему так должно быть, что красивая птичка, которая приносила столько радости нашей семье своим пением, должна была умереть и превратиться в маленький комок, покрытый перьями, лежащий на дне клетки?
— Пол, -сказала она тихо, — Всегда помни: есть другие миры где можно петь.
И я как то сразу успокоился.
На следующий день я позвонил, как ни в чем не бывало, и спросил, как пишется слово «fix».

Читать далее »