Песнь рассвета,мелькание дня,нежное пламя заката…
Летний жар,листопад,притягательный холод зимы…
Из дорог я люблю почему-то одни эстакады…
Может просто порою хочу быть чуть выше земли?…
Пузырьки лимонада,шоколад,теплый запах ванили…
Шум дождя,завыванье ветров,треск поленьев в огне…
Хороводы,что в детстве с друзьями частенько водили…
Звонкий смех,фонограммой звучавший в веселой игре…
Первый смех,первый плач,первый друг,недруг первый…
Школьный двор,старый клен и цветенье акаций весной…
Ворох маленьких бед,что трепали незрелые нервы…
И котомка удач,счастья,смеха-повсюду со мной.
Стаи птиц,васильки и беспечно журчащие реки…
Отчий дом,лица близких и ёлка в конце декабря…
Солнца луч,по утру проникавший сквозь сонные веки…
Свежий ветер,плутавший в моих непослушных кудрях…
Теплый взгляд,нежный жест и сиянье радушных улыбок…
Отпуск,праздник,поход и рутина обыденных дел…
Этот мир для всех смертных прекрасен,но хрупок и зыбок…
Мы уйдем. Не остаться,прости…как бы нам ни хотелось…

Душа мечется… Рвётся… И скалится…
Лбом о зеркало… Страх поцарапаться…
Жгут осколки мечты… Клей за пазухой…
Нескончаемо… Жутко… Мучительно…
В зазеркалье… Души отражение…
В грустных образах… Смена весёлыми…
Всё пульсирует в вечном движении…
И замрёт ли картинка… Не время ей…
Всё забудется… Ветром развеется…
Виртуозно танцую… Но падаю…
Поднимаюсь… И снова бегу…

(с) стихи.ру

К. Васильев Людмила

Эта женщина
любит меня,
но канаты к другому не рубит.
Эта женщина
губит меня
тем, что любит она –
как не любит.
Ей работа моя чужда.
Ей товарищи мои чужды.
Не скажу,
что это вражда.
Ведь вражда-
это все-таки чувство.
Просто ей все равно,
все равно!
Это детская –
что ли-
жестокость.
Ну, а сколько ей Богом дано:
и талант,
и редчайшая тонкость!
Необычны и странны черты.
Вдохновенно лицо ее выдумано.
Только Бог ей не дал доброты –
поленился, на старости, видно.
Что ей строгий товарищей суд!
Черт возьми –
она самородок!
И ее, восторгаясь, несут
пароходы
и самолеты.
Если боль или радость вокруг –
ничего она знать не хочет.
Если мать больна или друг –
так же звонко она хохочет.
Но когда – нибудь
в тишине,
вынимая устало сережки,
вдруг припомнит она обо мне,
и глаза ее станут серьезны.
Загрустит,
головенку склоня.
Пусть грустит –
ее не убудет.
С этой женщиной у меня
никогда
ничего
не будет.

Евгений Евтушенко 1960 год

Л.К.

Когда я уйду,
Я оставлю мой голос
На чёрном кружке.
Заведи патефон,
И вот
Под иголочкой,
Тонкой, как волос,
От гибкой пластинки
Отделится он.

Немножко глухой
И немножко картавый,
Мой голос
Тебе прочитает стихи,
Окликнет по имени,
Спросит:
«Устала?»
Наскажет
Немало смешной чепухи.

И сколько бы ни было
Злого,
Дурного,
Печалей,
Обид, —
Ты забудешь о них.
Тебе померещится,
Будто бы снова
Мы ходим в кино,
Разбиваем цветник.
Лицо твоё
Тронет волненья румянец,
Забывшись,
Ты тихо шепнёшь:
«Покажись!..»

Пластинка хрипнёт
И окончит свой танец,
Короткий,
Такой же недолгий,
Как жизнь.

очередь состоит из ясновидящих,
некоторые другие люди ушли,
потная луна и потное дерево
друг друга нашли..

на перекрёстках неба
на чёрный день оставил
старинную систему
из розовых проталин..

стихи—не средство и не цель,
бинтует медсестра-метель,
а бабка в чаек хлеб кидала
и,между прочим,попадала…

Михаил Копьев Портрет Н.Рубцова 2001

Ты хорошая очень – знаю.
Я тебе никогда не лгу.
Почему – то только скрываю,
Что любить тебя не могу.
Слишком сильно любил другую,
Слишком верил ей много дней,
И когда я тебя целую,
Вспоминаю всегда о ней…

Николай Рубцов 1957год

а у нее всё опять в порядке:
ночные клубы, тусовки, блядки
в зубах «парламент», в стакане виски
в кармане мелочь и две ириски
и в телефоне всегда есть кто-то
с кем вроде можно, но не охота
но палец сам набирает номер
помада, «шпильки», садится в Rover
и кто-то гладит её колени
и жизнь-наркотик бежит по вене
и хоть она никому не верит
но это кто-то в ней будит зверя
и томной кошкой прижавшись к телу
она берётся скорей за дело
свиваясь в кольца, кусая губы
ей нужно нежно, ей нужно грубо
она не помнит имён и чисел
и разве есть хоть какой-то смысл?
а утром кофе и взгляд усталый
…да, всё в порядке. Но так достало…