-3385-
мне кажется, в идеальном мире, если такой существует
нет вранья
не заканчиваются сигареты
не существует вопроса «как ты?»
а люди умеют забывать.
(с)
Как можно попрощаться с тем, без кого не можешь жить?.. Я не прощалась, я ничего не сказала, я просто ушла… в конце той ночи я решила двигаться дальше.
(с) Мои черничные ночи
мне кажется, в идеальном мире, если такой существует
нет вранья
не заканчиваются сигареты
не существует вопроса «как ты?»
а люди умеют забывать.
(с)
Меня спасает камланье ветра, его напевы в подземных трубах, по ржавым рельсам он метр за метром целует робко немые губы.
Я отрицаю всё, что возможно, что восхваляли отцы и деды, а ветер двигает осторожно меня. Послушно стираю кеды.
Пусты районы безликой ночью, за полным штилем луна хохочет, скрипучий хохот давно отточен — я ей любовник. И тамагочи.
В калёных стенах меня колотит — озноб проклятый, опять простуда, соседи — против, и сам я — против, но ничего не поделать — буду
молиться ветру, пока ударом меня не вмазало в подземелье, туда, где он робко лижет фары и будит танцем во тьме тоннели.
Меня спасает камланье ветра, его напевы в подземных трубах, по ржавым рельсам он метр за метром целует робко немые губы.
Я отрицаю всё, что возможно, что восхваляли отцы и деды, а ветер двигает осторожно меня. Послушно стираю кеды.
Пусты районы безликой ночью, за полным штилем луна хохочет, скрипучий хохот давно отточен — я ей любовник. И тамагочи.
В калёных стенах меня колотит — озноб проклятый, опять простуда, соседи — против, и сам я — против, но ничего не поделать — буду
молиться ветру, пока ударом меня не вмазало в подземелье, туда, где он робко лижет фары и будит танцем во тьме тоннели.
|
Над морем дымка…
Горизонт
Струной дрожащею,
А дальше остров, Робинзон,
Судьба пропащая…
Какая странная Земля!
Совсем не хочется
Шагать, ботфортами пыля,
По одиночеству.
Кричит баклан на перехлёст
Судьбы и вечера,
Январь посильно строит мост
Из дальних глетчеров.
Плывут они, сверкая так,
Что море светится…
Забавно, эта красота
Мне за нелепицу.
Сейчас бы в руки ледоруб,
Ведь мост не нужен мне,
Давно отвык от Ваших губ
Ваш бывший суженый!
Все миражи ему за сон
Спокойно-палевый,
Скептично смотрит Робинзон
В морское марево…
Игорь Белкин
Во мне ожила утомлённая нежность –
родная сестра неизбытой печали –
и в сердце ворвалась Вселенной безбрежность,
бездонным покоем мой разум венчая.
Нахлынула в душу мою безмятежность,
сдирая с неё интеллекта вуали,
я к Богу свою ощутил принадлежность
без таинств религий, без догм, без морали.
Как манна с небес снизошло откровенье:
я сердцем воспринял пространство и время,
почувствовал разом на долю мгновенья
единства Вселенной тяжёлое бремя.
Всё связано вместе единым сознаньем,
безмолвно и вечно текущим рекою,
а люди – лишь средства процесса познанья
из разных субстанций, что есть под рукою.
Свободно сознание и вездесуще,
любой ему может отправить посланье,
не сразу, быть может, а где-то в грядущем,
но будут исполнены все пожеланья.
Чем четче желанья, тем больше возможность,
чем больше возможность, тем время короче,
чем время короче, тем большая сложность
у ваших желаний быть может средь прочих.
Душою и сердцем о нужном просите,
в покое должно быть при этом сознанье,
как в луке стрелу с тетивой отпустите,
придав ускоренье любому желанью.
И если душа о желанном просила,
исполнено будет всё в то же мгновенье –
не зря говорят, есть душевная сила,
в любви она, в вере, в надежде и в рвенье…
В.Евсеев
Когда я был молодой и наивный я написал письмо Президенту. Через некоторое время письмо, пройдя кучу инстанций, возвратилось ко мне с резолюцией начальника «Подготовить ответ». Ещё через некоторое время, подготовленный мною ответ, вернулся ко мне за подписью Президента. Это была самая замечательная переписка в моей жизни.
Однажды вечером в двери дзенского монастыря постучался монах. Он устал, был голоден и хотел остаться там на ночь. Хозяин открыл дверь, но вместо того, чтобы поприветствовать монаха, встретил его дзенским коаном — очень знаменитым. Он сказал: "Каково ваше изначальное лицо, лицо, которое было у Вас до того, как родились ваши отец и мать?". Монах снял с ноги свою сандалию и сильно ударил ею хозяина по лицу. Хозяин отступил назад, поклонился и сказал: "Добро пожаловать, добро Вам пожаловать. Ваше понимание просто потрясает". Потом у них была трапеза. Среди холодной ночи они сидели у огня, и гость спросил: "А сами Вы получили ответ на тот коан, который задали мне?". Хозяин сказал: "Я не так удачлив. Нет, я не получил ответа. Но я так много слышал о Дзен, так много читал, что я смог понять непосредственность Вашего ответа. Вы не колебались ни мгновения, Вы не думали над ним. Он исходил из вашей целостности. Он был не из головы — вот что я смог понять…".
Гость не отвечал. Он продолжал потягивать свой чай. Но тогда хозяин немного заподозрил что-то. Он снова посмотрел на лицо гостя и нашел в нем что-то, что ему не понравилось. Поэтому он спросил: "Пожалуйста, скажите мне — Вы действительно знаете ответ? Вы получили ответ?". Гость расхохотался и сказал:
"Нет, уважаемый. Я тоже слишком много читал о Дзен и слишком много слышал о Дзен".
Давным-давно жил один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал высоким заповедям, предписываемым тем, кто надеялся после смерти попасть в рай. Он отдавал щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и служил им. Поняв, как важно быть терпеливым, он переносил самые тяжелые и неожиданные испытания, часто ради других. Он совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая разнеслась от Востока до Запада и от Севера до Юга.
Все эти достоинства он, в самом деле, культивировал в себе всякий раз, когда вспоминал о них. Но был у него один недостаток — невнимательность. Это качество не имело над ним большой власти, и он считал, что по сравнению с его достоинствами, невнимательность — весьма незначительный недостаток. Так, нескольких нуждающихся людей он оставлял иногда без помощи, потому что не замечал порой их нужду. Любовь и служение также иногда оказывались забытыми, когда он был поглощен своими личными нуждами и даже желаниями.
Он любил спать и часто засыпал именно в те моменты, которые были благоприятны для поиска знания или для понимания его, или для практики подлинного смирения, или когда можно было бы увеличить число добрых дел — такие возможности он пропускал, и они больше не возвращались.
Невнимательность оказывала не меньше влияния на его основную сущность, чем добрые качества. И вот, он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый человек направился к райской обители. Пройдя немного, он решил передохнуть, чтобы проверить свою совесть. Все тщательно взвесив, он пришел к выводу, что вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил свой путь.
Подойдя к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в этот момент услышал голос, обращенный к нему: «Будь внимателен, ибо ворота открываются только раз в сто лет». Добрый человек устроился неподалеку ждать, взволнованный открывшейся перспективой. Не будучи занятым сейчас, как обычно, совершением добродетельных поступков, он обнаружил, что у него плохо развито внимание. В течение некоторого времени, которое ему самому показалось целым веком, он старался не заснуть, но, в конце концов, голова его склонилась на грудь, и сон на какое-то мгновение смежил его веки. И в этот миг створки ворот широко распахнулись. Но прежде чем он успел открыть глаза, ворота захлопнулись с шумом, который мог бы разбудить мертвого.