Утро зажглось резко ворвавшись в нежный теплый сон громким звуком будильника и ярким светом в глаза.. Тепло сна так же как и тепло из-под одеяла испарилось в неизвестном направлении а глазам открылась четкость яви: в огромном зеркале стояло мое отражение все еще сонно потирая глаза.. Черные локоны беспорядочно падали на плечи.. Майка любимой пижамы чуть открывало острое загорелое плече..
-Доброе утро Никитос!-произношу я глядя на себя в зеркало и тут же отвечаю:
-И тебе тоже Никитос!
Сладко потянувшись еще разочек иду на кухню.. Тонкие сигареты.. Алхимия с несколькими сортами чая.. Relax fm.. И потихоньку начинаю просыпаться купаясь в ароматах табака чая радио и нежного июньского солнца..
На пробежку сегодня не пойду-размышлял я как путь размышлениям перекрыл телефонный звонок.. Соображаю: мобильник.. Номер не знаком.. Не люблю незнакомые номера! Поднимаю трубку и.. Не успеваю ничего произнести как в трубке приятный тембр мужского голоса начинает читать стихи.. МНЕ! СТИХИ! Пушкинские или Есенинские.. Совершенно не важно!!! И я начинаю течь.. Как кусочек льда на ладони.. Как упавшее на асвальт мороженое: сладко и липко.. Как слюной от удовольствия так и смазывающей жидкостью от возбуждения.. Голос.. Слова и.. И тут я замечаю маленький нюанс: ко мне обращаются как к девушке! Заметив это я поперхнулся чаем и голос тут же утих.. Тишина.. А после продолжительной паузы голос возник сново:
-Оля?
К чёрту всё —
Это стимул, наверное, жить. Правда, это хуёвая жизнь, это если когда все вокруг говорят: «Держись», хлопают дружески по плечу, советуют сдать кровь, ДНК и мочу, помогают, чем могут, веселят по выходным, это когда чувствуешь себя блатным… Это когда, ссутулившись, бредёшь по городу, ни седины тебе в ребро, ни беса в бороду, весь такой решительный, охуительный, готовый всех послать, потому что заебло, потому что холодно зимой, а обещали, что тепло;
Гордым легче, гордые не плачут.
Ни от ран, ни от душевной боли,
На чужих дорогах не маячат,
О любви как нищие не молят.
Широко раскрылены их плечи
Не грызёт их зависти короста.
Это правда — гордым в жизни легче
Только гордым сделаться не просто.
Татьяничева
Время — вроде замкнутого круга:
Год мелькнул — как месяц, день — как час.
Почему — то выслушать друг друга
Не хватает времени у нас.
Может, стоит нам остановиться
Среди этой вечной кутерьмы?
Может разглядеть поближе лица
Друг у друга всеж успеем мы?
Может скажем то, что наболело,
Оглянуться в прошлое успев?
Чем вот так кружиться ошалело,
Что- нибудь ответь мне на распев.
Ну и пусть спрессовано упруго
Жизни год- как месяц, день — как час.
Очень жаль, что выслушать друг друга
Не хватает времени у нас.
М. Соловухин
***
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь — это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь — режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь — это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь — это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь — как куранты отставших часов.
Стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь — это солнце, которое видит закат.
Это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь — это снег и глухая стена.
Любовь — это несколько капель вина.
Любовь — это поезд Свердловск-Ленинград и назад.
Любовь — это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова — перекресток железных дорог.
(с)
Где-то далеко, миль за двести,
Ждал пастух посвата к невесте.
Он тогда помылся, побрился,
Утром даже не похмелился.
Дом заполонили родные,
Дошивают платье портные,
Пёсик в конуре — и тот лает,
Чует, кобелина, всё знает.
А невеста тоже любила
Раньше простофилю-дебила,
К чёрту всё —
Это стимул, наверное, жить. Правда, это хуёвая жизнь, это если когда все вокруг говорят: «Держись», хлопают дружески по плечу, советуют сдать кровь, ДНК и мочу, помогают, чем могут, веселят по выходным, это когда чувствуешь себя блатным… Это когда, ссутулившись, бредёшь по городу, ни седины тебе в ребро, ни беса в бороду, весь такой решительный, охуительный, готовый всех послать, потому что заебло, потому что холодно зимой, а обещали, что тепло;
Он жив! Жива страна!
И живы люди, дети,внуки
а ведь не верилось тогда,
когда зимой холодной руки
крестом сложил он навсегда
лицо, украшенное шрамом,
тот, что фашист оставил вслед,
за что так гордо ветераном
зовется нынче старый дед
и твердый стан, несокрушимый
осанка гордая бойца
и взгляд отважный и красивый,
улыбка храброго лица
и на мундире адмирала
не перечислить орденов
один из сталью закаленных
войной воспитанных сынов
как гордый сокол глядя вдаль,
он вспоминает времена,
как жутко слышать было слово
война, война, война, война
и не забыть душевных ран
и не вернуть отца и брата
и грустно скажет ветеран:
«это за внуков вся расплата!»
и не жалел себя братишка,
идя на танки, выпив водки,
чтоб улыбаться мог брат Мишка,
чтоб были дни его так сладки…
и вот стоит Непокоренный!
он чист душой, он-свет времен
врагом проклятым несломленный
огнем святым он окрыленный
и каждый орден на груди-
почет и слава,уваженье
рубашка белая в крови
тому расплата, навожденье
Бред ночной оО
Сгорают в огне лепестки алых роз,
Мои глаза цвета крови.
Душу сковал леденящий мороз,
Я чувствую вкус твоей боли.
Клыки мои словно в огне,
Боль твоя сгорает во мне,
Плачет, кричит, рвётся на части,
Остановить её я не властен!..
Что же теперь происходит со мною?
Адская жалость моё сердце кроет.
Кружится пепел, серо, уныло.
И отпустить тебя я не в силах…
Ты что ни скажешь, то солжешь,
Но не твоя вина:
Ты просто в грех не ставишь ложь,
Твоя душа ясна.
И мне ты предлагаешь лгать:
Должна я делать вид,
Что между нами тишь да гладь,
Ни боли, ни обид.
О доброте твоей звонят
Во все колокола…
Нет, ты ни в чем не виноват,
Я клевещу со зла.
Да разве ты повинен в том,
Что я хочу сберечь
Мученье о пережитом
Блаженстве первых встреч.
Я не права — ты верный друг,
О нет, права,
Тебе лишь вспомнить недосуг,
Что я еще жива.
Мария Петровых 1950 г.