Между нами вокзалы, перроны,
Между нами с тобой города,
А любовь – как запретная зона,
Как далёкая в небе звезда.
Твоего не догнать мне вагона,
И идёт снова карта не в масть,
Наше счастье – запретная зона,
Нам в неё никогда не попасть.
И хоть нет заграждений в той зоне
И таблички «назад!» не висят,
Ты – в вагоне, а я – на перроне,
Ну, а в сердце, а в сердце – твой взгляд…

"Этот город убийц, город шлюх и воров, существует покуда мы верим в него" (с)

Я возьму свой нож, ты возмёшь два ствола.
Мы выходим в свет фонарей. Мы ждали слишком долго…
Самые тёмные уголки
Города Грехов.

Каменные львы, покрытые снегом…
Фиолетовые тучи,
Выдают кислотный дождь, перемешанный с пеплом…
…лужи из пива и крови…
Скорлупа от семечек шуршит под ногами…
Стёртая секретная линия над бровями…

Америка 30-х
Или…

Маньяки десятками и сотнями валят из парка.
…некого убивать…
Ржавая вертикальная вывеска центрального ресторана
Чёрный ворон на месте.
Всё по расписанию.
Губернатор купил этот дом.
И открыл в нём супермаркет.
Я часто покупаю у них спагетти…
Но когда я ем их, у меня в голове всё та же столовая…
Тот же вкус.

Я хочу выстрелить в них из гранатомёта…
Есть вероятность того,
Что это наиболее действенный способ…

Но
Ржавая вертикальная вывеска центрального ресторана
Упала в нужный момент
Больше Губернатора нет.

Три силуэта в арке двора
По первым аккордам доносящихся голосов
Я узнаю своих одноклассниц.

Три цветка.
Три увядших розы…
Я не должен был встретить их…
Потомучто их уже вообще не должно быть.
На днях они растворяться в земле.
Как и положено цветущим растениям.

Их трясёт, словно они не просто укололись.
А вогнали себе литр героина.
Прямо в голову.
Бледные лица.
Взгляд в никуда.
Их трясёт так убойно и ритмично
Что если присунуть им
Можно кончить 125 раз
За 60 секунд.

…Принудительное сжатие детской черепной коробки
до определённых стандартов…
…тюрьма никогда никому ни шла на пользу…
клетка, бетонные стены, решётки
рано или поздно
разум взрывается

Скоро.
Возможно уже сегодня.

Но те, что ещё держатся,
В чьём окружении есть профессиональные сапёры
Что не дают взорваться их мозгам
В чьих окнах сегодня горит свет
Не в лучшем положении

Тайные сообщества, американские спецслужбы, и учёные
Постарались на славу!
Ограниченность разума этих серых мышей
беспрецедентна

От серости дней,
От невыносимости жизни,
Библиотека будет их основным местом тусовки,
И они никогда не догадаются,
Что их "вторая половинка",
Этот вечно обновляемый, постоянно меняющийся образ,
Как компьютерная программа, заражённая вирусом,
Догнивает в подвале, вместе с воспоминаниями,
О первом джин-тонике.

Перечитывая Заратустру
Я буду сжимать в руке коктейль Молотова
Увидев наконец этих серых мышей
Я кину его в самую гущу больших и толстых книг
Библиотека в этом славном городе ни к чему.

Я слышу шорох где-то сбоку…
Из-за контейнеров с мусором, среди сырых газет,
Книг и дерьма,
Это бич ползёт на меня, словно змея…
Словно ящер, шипя…
Ползёт, и я не пойму, чего он хочет от меня…

Я хочу позвонить кому-то…
Но в записной книге, лишь незнакомые лица.
Со странным происхождением и биографией…
Шипение в трубке, сломан аппарат.

Я кидаю нищему красочную брошюру "План Путина"
Он ест её…
Его глаза наливаются ненавистью…

Я впиваюсь в небо глазами!
В чёрном небе лишь кружит вороньё…
Где же ты?!
Ты давно ушёл в Нагасаки…
С тех пор тебя не видел никто.
Где же ты…

Славные автомобили, набитые шлюхами,
Пролетают мимо.
Я мог бы не думать об этом сегодня…
Я мог бы забыться в божественном танце…
Облитый шампанским.

Я мог бы сдохнуть сегодня от счастья,
А завтра от горя.
Взглядом новорождённого ребёнка смотреть в понедельник

Скоро.
Возможно уже сегодня.

© Юрий Stereo

Июль 2007, Будапешт, Венгрия. Устав бродить по городу и фотографировать, я присела на корточки на площади Героев.
Вдруг кто-то слегка задел меня. Это оказался худенький рыжеватый подросток лет тринадцати-четырнадцати с синей спортивной сумкой на плече.
— Oh, I’m so sorry!
— That’s ok, — улыбнулась я и продолжила уже на русском (у паренька был очень заметный акцент, который к тому же усилился замешательством по поводу причиненного мне неудобства), — действительно, все нормально, мне совсем не больно. Ты откуда?
— Из Питера. А Вы?
— Давай уж на «ты», между нами разница-то лет семь, или я похожа на грузную солидную тетеньку лет сорока?
— Нет, — мой скромный собеседник потупился.
— Я москвичка. А в Венгрии отмечаю свой двадцатый день рождения. Зовут меня Лара, — я протянула руку для знакомства.
— Никита. Мне тринадцать.
— О, Никита, — засмеялась я, — да у меня глаз-алмаз! Я же сказала, семь лет разницы! Ты торопишься?
— В общем-то нет, я на роликах катался.
— Так ты же в кедах!
— А ролики в сумке, которой я тебя чуть не убил.
— Да брось. Все хорошо. Пойдем съедим мороженого!
— Пойдем. Я люблю фисташковое.
— А я шоколадное. Особенно рожок в хрустящей вафельке! Ммм…
— Слушай, да с тобой так легко общаться!
— С тобой тоже! Ну так что? Кто первый до ларька с мороженым? Вон на углу, видишь? Кидай сумку, вернемся!
— Я тебя обогнал!
— Ну еще бы, я же специально поддалась, — слукавила я.
Мы сели на лавочку.
— Никит, а ты когда уезжаешь? Я через два дня, а так не хочется!
— А я завтра, — подросток расстроенно вздохнул.
— Не хочешь уезжать?
— Еще бы! Мой покойный дед — венгр, и вообще я люблю Будапешт, я, когда сюда приехал первый раз пять лет назад, сразу понял, что это мой город, понимаешь? Мой по ощущениям, по энергетике! Хоть у меня здесь и нет никого из родственников, я здесь, как дома! — бледные щеки Никиты покрылись румянцем.
— В этом нет ничего удивительного. Это не ты выбрал город, это он выбрал тебя. Ты просто вдохнул в себя его воздух и понял это. Ощущение причастности — вот что важно. Оно должно быть обоюдным.
— Тогда и выбор обоюден!
— Что сильнее, притяжение тебя к Земле или Земли к тебе?
— Конечно, первое. Но это не значит, что второе отсутствует.
— Если бы ты захотел сдвинуть Землю, у тебя бы ничего не получилось. Даже при условии наличия точки опоры тебе бы просто не хватило жизни вывести планету хотя бы на миллиметр дальше первоначальной орбиты, поскольку в этом случае тебе бы пришлось проделать путь, равный расстоянию от Земли до Солнца.
— Да, многовато!
— Вот и я о том же. Беда в том, Никита, что таких вот «сдвигателей Земли» становится все больше. Я говорю о тех, кто, гонясь за наживой, забывает об этих энергетических ниточках, обрывает их или запутывает донельзя. Ты не задумывался, почему в одном городе человек постоянно болеет и грустит, а в другом, с таким же климатом, он здоров и весел?
— Выходит, все дело в совместимости энергетических полей?
— Так и есть. И если ты чувствуешь, что Будапешт действительно выбрал тебя, переезжай сюда. И ты обязательно будешь счастлив.
— Спасибо тебе! Твой город когда-нибудь тоже найдет тебя, — сказал Никита, и голос его звучал уже гораздо менее удрученно.
Я похлопала его по плечу, попрощалась и ушла. Когда-нибудь я снова встречу его в Будапеште, но это будет уже совсем другая история.

В Средние века в Европе феодалы на ровной дороге строили мосты. Для сбора денег за проезд по ним.

Жан Огюст Доминик Энгр

Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.

Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.

Все это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух « Макбета».

Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

Александр Блок

Я письма слал, под окнами слонялся,
Дарил цветы и в небесах парил.
Я не любил тебя – я преклонялся,
Я не любил тебя – боготворил.

Мальчишка глупый, думал: пусть остыну,
Но это чувство не повергну в грязь.
Я целовал тебя, но как святыню –
Не безрассудно – про себя молясь.

И страх обидеть, вечный страх подспудный
Лишал надежды и всего лишил.
Ты мне всегда казалась недоступной,
Я сам тебя такую сочинил.

И вот пока без устали и муки
Воздушные творил я корабли,
Нас развели с тобой чужие руки,
Уверенные губы развели.

Я тосковал, бросал слова на ветер,
Но понял вдруг – зови иль не зови,-
Нет неземной любви на белом свете,
А если есть, то, значит, — нет любви.

Александр Бобров. 1944 год

Держи карманы шире:

Сдалась мне твоя лесть.

Катись на все четыре,

На пять или на шесть.

Я попрошу не много:

Дослушав мою речь,

Избавь от диалогов

И от случайных встреч.

Ведь никогда уж снова

Мой громкий позывной

Молитвенное слово

Не скажет: "Будь со мной…".

И небо безгранично

Благодарю, что он —

Кошмарный, неприличный…

Но всё же только сон.

(08. 01. 09)

Совершенно от постороннего человека узнаю что.. МЕЖДУ НАМИ ВСЕ КОНЧЕНО! МЕЖДУ НАМИ!!! ВСЕ!!! КОНЧЕНО!!!

Вы видели как рушатся города? Как ураганом сносит высотки? Даже не сносит.. И даже не ураганом.. Они сами собой по камушкам рушатся.. Грохот.. Пыль.. Вопли сотен погибающих.. Стаи птиц уносящихся в неизвестность.. Сотрясение земли от разрушений.. Трескающиеся мосты.. Аварии транспорта.. Взрывы.. Беснующиеся в панике человечки.. Хаос..

Этими городами был я.. Один..

Мы поссорились за неделю до Нового года.. Как и обычно из-за пустяка.. Ему не понравился мой тон.. Я решил показать свой какашечный характер.. И.. Неделю назад совершенно от постороннего человека узнаю что.. МЕЖДУ НАМИ ВСЕ КОНЧЕНО! МЕЖДУ НАМИ!!! ВСЕ!!! КОНЧЕНО!!!

Абонент не абонент.. В скайпе нет.. Аська? Там тоже.. Дверь плотно закрыта.. Соседка: УЕХАЛ! Неееээээт!!!

Неделя без сна.. Темпиратура сорок-простуда.. Водка-лучшая подруга.. Ванна забыта.. Пот.. Грязь.. Реву в подушки как тупорылая баба и порчу кулаки о стены как тупорылый мужик.. Нервы.. Депра.. Всех нах..

СТОП!!! СТОП!!! СТОП!!!

Во время сумев остановиться.. Выключаю свет.. Засыпаю.. Надолго..

Просыпаюсь от толчков – холодное утро тычет в меня своим пальцем.. Приглядываюсь – всетаки холодный день.. Похудевшие попугайчики.. Кучи мусора.. Неотвеченных звонков.. СМС.. Открытки.. Письма.. Разорванные фотки и.. ПУС-ТО-ТА!!!

А ведь мне всегда было сложно дышать без тебя этим воздухом..

Он не звонил ей по вечерам, ей это было не нужно. Он не отвечал на ее смс, она их писала с другой целью, не для того, чтобы он ответил, а для того чтобы он прочитал и улыбнулся. Просто улыбнулся. И он улыбался, вспоминая о ней, и она это чувствовала и успокаивалась. Они не доставали друг друга бесконечными сообщениями в acq и vkontakte . Они редко общались, они редко виделись. Зато эти встречи вспоминали потом долго и нежно. Она бережно хранила воспоминания о них, как хранят засохшие лепестки роз как воспоминание о шикарном букете среди страниц дневника. Она оберегала эти встречи и вспоминания как первые подснежники после долгой зимы. Ей было хорошо, когда он ее обнимал, она никому не говорила о том, что она чувствует. Все думали, что она любит…а на самом деле она просто наслаждалась, ей просто было хорошо с ним. И то что редкие встречи, редкие разговоры, редкие сообщения – это было еще лучше. Он не успевал ей надоесть. И она наслаждалась еще больше предвкушением новой встречи. И вся прелесть в том, что она не знала, когда будет эта встреча…ожидание, воспоминания, вот что доставляло ей удовольствие. Она не хотела давать этим отношениям названия: любовь, влюбленность, симпатия. Нет, они просто были вместе. Они просто много целовались и держались за руки. Они просто слушали красивую музыку и пили шампанское. А на улице шел снег, словно подготавливая чистый лист для новой истории… он не знал, суждено ли этой истории сбыться, но он хотел быть готовым, что если вдруг — чтобы было где писать. А она не думала об этом, она жила мгновением, минутой, днем. Она не загадывала на завтра, она не знала, что будет дальше и будет ли, она просто пила шампанское и слушала scorpions . И просто иногда перед сном вспоминала его и представляла себе его улыбку.