Однажды в городе станет совсем-совсем тихо, замрет движение машин, затихнет стук каблуков, и так беззвучно станут падать пожелтевшие листья на разбросанные по улицам нитки скучных снов. И будет таять утро так задумчиво, так бездумно-нежно и стекать по пустым аллеям, где теперь нет совсем никого. И будет брызгаться дождь, и ветер резвиться свежий по абсолютно пустым неровным венам серых дорог. В такой вот день в тишине и полном отсутствии страха из желтого парка, мягко ступая, выйдет огромный зверь, лениво потянется, коснется небес белой лапой и вдруг удивленно взглянет на вдруг заскрипевшую дверь. В его добрых-добрых глазах молча застынет улыбка, когда маленький мальчик, зачем-то оставшийся здесь, присядет на лестницу, стряхнув листву, как чешуйки рыбок, и попросит большого зверя его немножко согреть. И тогда город вновь оживет, зашумит, застучит, и даже закричит истерично, пробегая прохожими по делам Но не заметит, как зверь, что городу только снился однажды Дыханьем согреет мальчишку и ляжет к его ногам.