Посвящается всем замечательным девушкам

Скажи, зачем мечтают люди о любви?
Ведь выйдя завтра утром на работу —
О сладкой сказке грезят все они,
Но отдают себя иным заботам…

Идут, ища свой идеал в толпе глазами,
А коль найдут — то нет бы подойти,
Сказать ему: мол, здравствуй, «идеальный» :-)
Ты — тот, кого мечтала я найти.

Но то боятся, что их не полюбят,
Или боятся, что их не поймут —
Но тем не менее поближе не подходят —
Надеясь, что потом ещё найдут.

И вот живут бесчисленные толпы,
Сменившие Любовь на просто секс…
Отринувшие разум, веру, чувства…
Живущие порой лишь чтоб поесть.

Но говорят, что можно жить иначе —
Не драться с жизнью, и не просто жить.
И не искать во всём себе удачи…
Для этого лишь нужно полюбить.

Влюбиться в мир, в себя, в кого-нибудь другого —
Хорошего такого паренька.
Не идеального, но все-таки родного,
С кем жизнь согласна разделить хоть на века.

Тогда поймёшь: отныне ты другая
Умеющая искренне любить,
И не искать кругом лжи и обмана —
И не пытаясь счастье докупить.

Иль поменять — на собственное тело,
Или на деньги, или на себя:
На свою жизнь, иль красоту, иль время —
Как будто впереди у нас века.

Тогда поймешь, что мелкие обиды
Не властны больше над твоей судьбой.
И тайные желанья миллионов —
Зачем тебе? Ведь ты нашла Любовь.

Отныне будет многое не важно:
Не важна зависть, даже слава не нужна.
Не задевают мелкие несчастья —
Ведь после гроз лишь чище небеса.

Желаю я тебе понять всё это.
Понять, принять, подняться над судьбой.
Отбросить все ненужные напасти
И сделать шаг, ведущий в мир другой.

В мир, где не будет больше зла, несчастья,
В мир, где не существует жалкий страх —
Тогда лишь только станешь ты на деле
Свободная, как ангел в небесах…

Здравствуйте! Мне очень нужна помощь, и я думаю что в этом замечательном сообществе смогут мне помочь. Мне нужны стихи о лете. Да-да, зимой, именно о лете. Нужно это для официального выступления в школе, поэтому автор этих стихов желательно должен быть официально известен. И нужно это уже к завтрашнему дню. Пожалуйста, может быть, у вас есть что то на примете?

Чувство меры

Я не люблю абстрактное искусство,
Но чувство меры – это тоже чувство!
—
Застав с карандашом трехлетнего малютку,
Что портил на полу бумажный белый лист,
Встревожился отец – и не на шутку:
Ребенок – абстракционист!..
— Кого нарисовал ты?
— Маму!
— Маму?!
А это что?
— Трамвай! – сказал малыш.
— О, боже мой! Ведь это, скажем прямо,
Сплошной модерн! Венеция! Париж!-
И молодой отец, дрожащими руками
Из рук ребенка, выхватив «мазню»,
Велел немедленно предать ее огню…
—
Кто может подсказать, что делать
с дураками?

Сергей Михалков.

Чёрный ангел, сложил свои крылья,
Безнадёжно смотрит вперёд.
Черный ангел, ведь мы не остыли,
Даже в речке тронулся лёд.

Просто грусть с каждым днём разрезает,
Ты о звёзды крылья порвал.
И кометой в ночи пролетая,
С рая в грешный колодец упал.

Чёрный ангел, скажи, где же лучше,
Может стоит с тобой улететь?
Иль тащить свои крылья по лужам,
Вольным птицам во след смотреть.

21 апреля 2006г.

Что свет, что тени —
Плывем по течению.
Пройти бы ступени,
И в землю на тление
Что вздохи, что взгляды —
Пустые мгновения.
Их не было рядом,
Какое значение?
Плетясь по туннелю
Под низкими сводами,
Дышать непонятными
Тупыми приходами.
Что вздохи, что взгляды,
Что тени, что свет:
Одни во вселенной
На тысячи лет…
До конца.

Небесная мельница остановилась. Дым
Кольцами вьется — Мельник уселся с трубкой,
Любуется снежным шариком заводным
Внутри — балерина танцует. Игрушкой хрупкой
Он зачарован. Взгляд его диковат,
Мир стал тусклее стеклышка и акрила.
К черту Луна — тут лампочка в десять ватт!
Луне взгрустнулось «Зачем я ему дарила
Игрушку эту? Внизу все черно и грязно,
А я-то прошу уже месяц мороз и вьюгу»
Неделю назад на земле было снежно-ясно,
Но Мельник с Луною вечно идут под руку.
И вот, Светлоликая тучи сбивает в клочья,
Теперь-то она понимает всех дочек Евы!
Они ведь делили черничные эти ночи,
Осталась слепая полночь со вкусов гнева.
А там, на далекой Земле, на пустом балконе
Кто-то закурит, задумавшись о метели,
Подставит, наивный, сложенные ладони,
Попросит «Пожалуйста…Мы с ней тогда хотели
Вдвоем побродить по улицам белым-белым,
А снег вдруг растаял, мечту обесценив разом.
Любил её словом, а надо бы было — делом…
Теперь остается грешить на Судьбу-заразу»
Луна улыбнулась, обиду подальше пряча,
И Мельник вдруг оторвался от чудо-шара.
Ведь это их общая и непростая задача:
Выбелить улочки для незнакомой пары.

Вечер. Двери метро. Из-под тяжелых век
Мальчик не видит дальше кончика носа.
Вдруг холодеет лицо. Неужели…снег?
(Мельник смеется, лунные гладя косы)
Мальчик спешит за сердцем, стучащим джаз,
Он уже знает, что написать в свой блог.
«Видела снег? Он выпал сейчас для нас»,
Мальчик жалеет, что он далеко не Блок…
Девочкин пульс отбивает все тот же такт.
Она предлагает:»пойдем погулять в субботу?»
— Но все растает…
— Не зарекайся так!
Да и вообще… плевала я на погоду!

30.11.08

Сквозь сон я почувствовал легкое прикосновение к своей спине, они были мягкими и нежными, похожими на шелк.
Я потянулся и тихо мурлыкнул от удовольствия. Маленький носик осторожным движением проскользил по моей шее после чего уткнулся в рыжие непослушные волосы..
— Пора просыпаться..
Нехотя я открыл один глаз и бросил взгляд в сторону окна : там уже был вечер, его прохладная свежесть пробиралась в комнату из открытой форточки.
Натянув повыше одеяло снова юркнул в сладкую дремоту и повернулся к Ней, прижав к себе и обняв за хрупкую талию.
— Просыпайся, Рыжая соня..
Открыв таки глаза я наткнулся на теплый взгляд чистого летнего неба, Ёе длинные белые волосы струйками лежали на кремовой коже скрывая маленькую упругую грудь..
Улыбнувшись красоте находящейся рядом, я нежно прикоснулся губами к шее постепенно спускаясь вниз, но она легко вывернулась из моих объятий предварительно перехватив мои губы,одарив поцелуем, после чего легким движением руки откинула одеяло и с грацией кошки направилась к своим вещами..
Я тихо вздохнул.:
— Уже уходишь?
— Да..
Она улыбнулась одной из своих теплых улыбок.
Я прекрасно знал, что не один такой,что есть на Земле люди, которым была нужна Она..
что Она так же будет просыпаться с ними рядом, дарить им свои улыбки и идти дальше..ведь имя ее – Надежда..
но ни при каких условиях я не желал Её отпускать..
— Может все таки останешься, совсем ненадолго..?
По-доброму рассмеявшись, своим звонким голосом, Она подошла ко мне, осторожно проведя пальцами по моей щеке..
— Ты же знаешь что я вернусь, обязательно вернусь.. – прошептала она растворившись в вечернем воздухе и оставив еле ощутимый запах ванили..

В колонках играет — Кино — сказка

День был как всегда душный, ни чем не предвещающий малейшего дуновения ветерка. Мой город — удовольствий, желаний и радостей. Однако в этом городе не чувствовалось естественное колебание воздуха. Деревья здесь неподвижны, словно декорации в театре, а в волнах, несущихся по морю, не чувствовалось то, что мы называем естественностью. Не было бодрящего морского аромата, лишь его смутные отголоски.

Машины с молниеносной скоростью проносятся по шоссе, оставляя пар на раскаленном асфальте, а с плаката поодаль приводящего в восторг небоскреба, фальшиво улыбается женщина средних лет, замаскированная под двадцать, с нарисованными компьютером волосами и линзами, рекламирующая

некие бомж-пакеты, популярный в двадцать первом веке fast food.

В метро бродяги просят милостыню, принося своих бедных отпрысков, и делая из них «инвалидов» для пущей жалости.

В соседнем квартале группа прыщавых подростков избивает для удовлетворения самолюбия того, кто по их критерию не соответствует стандартам. Некоторые прохожие приостанавливаются, наблюдая столь занимательное зрелище, как наблюдают травлю животных, но быстро теряют интерес, ибо группа слишком быстро удовлетворяет самолюбие. Униженный и оскорбленный неровным шагом поплелся туда, куда был изначально намерен пойти. Будто ничего из ряда вот выходящего не случилось. Все предопределено.

Тощая бездомная собака, похожая на многих своих собратьев, разбросанных по миру, разгоняет по площади упитанных голубей, желая привлечь к себе внимание того, кто по определению должен из сострадания взять ее под свой кров. Однако подбежав к человеку, похожего больше на свина по своим объемам и державшем в двух руках по сэндвичу, получает от него жестокий и удивительно ловкий пинок в ребра, после мучивший ее несколько оставшихся голодных недель жизни.

На плоском экране одного из местных баров показывают отшлифованную дочурку миллионера, у которой из накаченной гелем груди вырывается слабый вой. Чтобы еще больше привлечь к себе внимание заурядных зрителей, она начинает прикасаться губами к микрофону и проводить по нему острым язычком, избавляя себя при этом от необходимости петь. Всем и без того нравится.

Я медленно шагаю по тротуару, словно под действием наркотика. Движения прохожих кажутся медлительными. Сами они то растворяются в воздухе, то появляются в совершенно иных местах. Манекены в витринах мажорных магазинов подмигивают мне, шлют воздушные поцелуи, и заставив меня усомниться в здравости своего рассудка, вновь застывают, обращая пристальные взгляды на мелькавшие за витринами машины.

Не в силах выдержать внутреннего терзания, я перестала чувствовать малейшую опору. У земли был а задача — притянуть меня к себе на более интимное расстояние. Прекрасно осознавая, что я вот-вот

ничком распластаюсь на раскаленном покрытом гравием тротуаре, я пытаюсь ухватить за руку прохожего. Но у меня никак не получается это нехитрое дело. Мой слабый выкрик, в чье осуществление я сомневаюсь, конечно, не произвел на него впечатление. Он ушел, оставив меня в смятении.

Я падаю, и в этом необыкновенном процессе проскальзывает вся моя никчемная жизнь. От рождения, которое я отчего-то совершенно ясно себе представляла, до этого момента. Гравий рассек мой лоб.

Размеренное биение сердца ласкает слух. Пожалуй, я была не против провести вечность наедине с этим умиротворяющим звуком. Я все вполне отчетливо вспоминаю. Не желая расставаться со спокойствием, посетившем меня в первый раз за долгое отсутствие, мое тело отказывается двигаться.

Я воображаю себя лежащей под капельницей в палате без окон, за ширмой.

Чьи-то нежные руки проводят по лбу, некто целует в щеки и надрывно вздыхает. Не скорбно, что можно было бы предположить из моей недавней теории, а радостно. Я не желаю верить слуху, обострившемуся в гробовой тишине.

Вначале показалось, что мышцы атрофированы. Однако очень скоро я стала ощущать себя лежащей на чем-то непривычно мягком и воздушном. Мои глаза мгновенно распахнулись, образовав болезненный спазм, словно это действие я выполняю впервые. Одна слеза, обжигающая щеки — и все прояснилось.

В нежном небе цвета чайной розы обозначалось царство размеренно плывущих по нему воздушных облаков, через которые просвечивались золотистые солнечные лучи. Дымка тумана приняла в свои объятия виднеющиеся в дали очертания гор. Воздух пропитан ароматом моря. Я мигом вскочила на ноги, будто бы и не страдала рассекшимся лбом, и передо мной открылась вся картина, полная истинного великолепия.

Жаль, что описывать ее пришлось именно мне. Какие же захватывающие эпические детали пейзажа мог четко и красиво описать любой другой человек, которому посчастливилось увидеть его! Однако мне всегда плохо удавались детальные описания.

Трава здесь теплого бирюзового оттенка, невыразимо полезная для усталых ног путника. Цветочная поляна и холм, поросший вереском. Небольшая живописная речка, входящая в величественное море. Древний густой лес.

Легкая рука развернула меня на сто восемьдесят градусов, и передо мной предстал белокурый юноша в небесно-голубом камзоле.

— Однако я знал, что когда-нибудь ты проснешься.