Коро Жан — Батист Женщина с жемчужиной

Я желаю тебе добра

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит —

я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,

и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,

и о многом забыть пора…
Я люблю тебя.
Это значит —
я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?

Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет…
Кто сказал, что легко любить?

Вероника Тушнова

Всего лишь голос,всего лишь звук
Всего лишь слово,всего лишь смех
Всего лишь частый сердечка стук
Всего лишь мне ты милее всех
Всего лишь нежность,души тепло
Всего лишь ласки и страсти пыл
Всего лишь бьюсь я,как о стекло
Всегда лишь другом тебе я был
Всего лишь снами душа полна
Всего лишь чувства,как яркий свет
Всего лишь ты у меня одна
Всего лишь лучше на свете нет…

Ловер

Переживу, переболею, отпущу,

По краю неба белой тенью босиком,

Всю боль и слезы, через силу, но прощу,

Вдруг растворюсь в дожде осеннем за окном.

Пусть будет лето глупым сном о нас двоих,

Ведь сон растает с первым солнечным лучом,

И наша сказка на страницах старых книг —

Всего лишь ложь, всего лишь повесть ни о чем.

И нас, быть может, тоже не было с тобой,

Нас старый сказочник от скуки сочинил,

Когда в бреду свою оплакивал любовь,

Считая грез сплетения за быль.

А мы — герои, нас на самом деле нет.

Все наши чувства в пару строк умещены,

Да и придуманы не нами — не секрет —

Слова, мечты, желания и сны.

Пусть будет так, я буду верить и клянусь —

Переживу, переболею, отпущу!

Вот только сказочнику, унимая грусть,

Обман такой вовеки не прощу…

В детстве я очень любил смотреть фильмы. Порой это даже доходило до скандала с родителями. Они считали что чрезмерное увлечение таким искусством как кинематограф ни к чему хорошему не приведёт. Но моё увлечение от этого не исчезло бесследно, а только наоборот увеличивалось, так как известно что запретный плод сладок. Шли года…я повзрослел, стал более серъёзно относится к жизни. Даже получил эпизодическую роль в фильме «Непобедимый». Но детское увлечение некуда не ушло. Время оказалось для него не помехой и порой когда на улице идёт дождь, а в камине горит тихо потрескивая огонь я включаю телевизор и смотрю в одиночестве какой-нибудь старый фильм, который я знаю уже наверное наизусть…

Мой город ждал тепла и темноты,
И звуков упоительного джаза,
И сказок звезд, не слышанных ни разу,
И танцев их, невидимых для глаза,
И мига зарождения мечты.

Мой город ждал молитвы и греха,
И чьей-то роковой животной страсти,
И самого пленительного счастья,
И краткого, но бурного ненастья,
И плавного течения стиха.

Мой город ждал шуршащего дождя,
И запаха нагретой солнцем кожи,
И облаков, на рыб и львят похожих,
И песен, пробирающих до дрожи.
Он ждал всего…
Я в нем
ждала тебя.

Мария Громова

Хочешь сыграть на мне?
Смело…
Знаешь,
У саксофона
Совсем не такое тело,
Как у рояля —
Статичного,
Геометричного,
Прячущего в черное брюхо
Механизм извлечения звука…

Внутри меня — пусто,
Я — преломляю
И превращаю в голос
Твои же
Немые чувства!
И,
Чтобы что-нибудь выдать,
Со мной нельзя дышать врозь —
Мой вдох —
Это твой выдох!
Смелее!
Я объясню, как —
Ты — музыкант, ты быстро научишься…
Сильнее
Прижми к бедру, обхвати — и
Лети…
Нет, нет! Подожди —
Так не получится!
Надо еще — губами!
Глубже мундштук — мягко,
Мягко…
Трость
Языком!
Ток… ток… и —
Давай, выдыхай!
Все, что болело!
Видишь, так —
На рояле нельзя —
Он имеет
Пределы…

Нет, нет — у меня
Не клавиши —
Клапаны!
Не пальцами,
А всей рукой!
Всем телом!
Здесь — одним — сразу два…
Да!
Здесь — краем ладони,
Здесь — другим…
Теплым…
Живым…
Слышишь?
Внутри меня уже стонет,
Когда ты дышишь!
Тише…
Тоника…
Тоненько… и —
Вниз!
От губ
К животу! и —
Ниже!
Как тебе?
Да прижимай — ближе!

Это — не по ступенькам рояля —
Бег с препятствиями
В хроматической гамме —
Белое-черное-белое-черное-
Белое-белое…
Пластиковое
Касание…
Здесь —
Блик, вспышка, сияние!
Перламутр
И медь!
Ну что же —
Готов?
Ослепнуть,
Оглохнуть
И —
ПОЛЕТЕТЬ…
Гасперова В.Ю.

Спустилась ночь, укутав город темнотою.
Ты опоздала на автобус, ну и что ж?
Глядишь на небо с непонятною тоскою,
И всматриваясь вдаль чего-то ждешь.

Накинув грусти саван ей на плечи,
Ночная птица улетит куда-то вдаль.
И погасив на окнах пламенные свечи,
Ей в душу прокрадется вдруг печаль.

Нахлынет одиночество волною,
И жалостью к себе она полна…
Уйдет тоска с рассветною зарею,
Но как и прежде в одиночестве она.

Спустилась ночь, укутав город темнотою.
Ты опоздала на автобус, ну и что ж?
Наедине оставшись ты с собою
Опять, куда глаза глядят, идешь.
25 июля 2008 года

Черные розы цветенья незнают,
— В мире нет места для этих цветов.
Черных душою существ подавляют,
Мир неприемлет их черный покров.

В красочном танце живого эфира
— Тонкой материи сказочных снов,
Мысли играют в волшебные игры,
Тем нарушая бесцветность умов.

Серые мысли людского сознанья
Личность плетут их окраска проста.
Серость окраски и серые знанья
Заполнили серой тоской города.

В серый любые цвета выцветают
Яркость теряя средь суетных дней.
Черный любую тоску поглощает,
Но ненавистен он сердцу людей.

Красок волшбных хмельное цветенье
Как опьяненье, как лживый дурман.
После дурмана приходит похмелье
— Виден становится красок обман.

Облака растворяются в небе, тихонько звеня, на губах — мимолетная горечь несказанных слов, я босая, дрожу, но не прячусь куда-то в тепло… Колыбельная песня ветров обнимает меня.
Я надеюсь, что буря внезапно хлестнет по лицу, я смеюсь, как смеются, безумию глядя в глаза. Бесполезно метаться, ничто не вернется назад.
Все счастливые сказки когде-то подходят к концу.
Я хочу быть свободной, но больше уже не могу. Чуть насмешливо где-то вдали золотится листва. Собиралась грозу ворожить… но забыты слова…
…только имя твое все не сходит с обветренных губ.