Серебро сменяет позолоту,
Дождь — на смену солнечным лучам.
И не надо утром на работу,
Губы красить, поборов зевоту,
Ведь совсем не спится по ночам.
Просто осень жизни наступила
Ранняя, как будто невзначай,
Ненароком мимо проходила,
Веточку калины обломила,
Да зашла незваною на чай.
Посидела, как бы примеряясь,
Да решила, что ещё не срок…
Подмигнула, встала, не прощаясь,
Своим мыслям тихо улыбаясь,
И шагнула быстро за порог.
Бабье лето — осени подарок,
Пусть недолго, но зато взахлёб!
День недолог, но до боли ярок,
(Словно новый мамин полушалок).
Солнца свет… От ветерка — озноб…
Бабье лето — осени причуда.
В том и прелесть, что его не ждал.
Лучик солнца, словно ниоткуда,
Высветил, где труженик — зануда,
Паутину паучок соткал.
И летят по ветру чудо – нити,
Серебром сверкая и звеня!
Я кричу им: «Стойте, не спешите,
Зацепитесь где-то, подождите,
Прихватите грешную — меня!»
Догоню, немножечко шальная,
Оттого, что солнце и тепло,
Оттого, что, всю переполняя,
Скорость жизни с возрастом меняя,
В душу вдруг терпение пришло.
Импульсивность, вспыльчивость — весною,
Резкая принципиальность — летом,
Да ещё настойчивость — не скрою,
Хоть и мог быть компромисс порою…
Осень… Что теперь жалеть об этом?!
Я схвачу за хвостик паутинку,
Подержу и выпущу — лети!
Дополняй осеннюю картинку,
Отыщи вторую половинку.
И мечту в реальность преврати!
Паутина в воздухе сверкает —
У природы тоже седина…
Бабье лето быстро пролетает,
А за ним извечно наступает
Холод… Дождь… И, наконец, зима.
Ковалева Елена
Грустные ноты напели,
Птицы мне утром в окно.
Я подойду тихо к двери,
К той, что я шла давно.
И отопру затворы,
Я распахну дверь.
Как же легко и свободно
Дышится мне теперь.
Ой, подожди секунду,
Я же, уже не дышу,
Тихой, неслышной походкой,
На небо плавно иду…
Однажды в городе станет совсем-совсем тихо, замрет движение машин, затихнет стук каблуков, и так беззвучно станут падать пожелтевшие листья на разбросанные по улицам нитки скучных снов. И будет таять утро так задумчиво, так бездумно-нежно и стекать по пустым аллеям, где теперь нет совсем никого. И будет брызгаться дождь, и ветер резвиться свежий по абсолютно пустым неровным венам серых дорог. В такой вот день в тишине и полном отсутствии страха из желтого парка, мягко ступая, выйдет огромный зверь, лениво потянется, коснется небес белой лапой и вдруг удивленно взглянет на вдруг заскрипевшую дверь. В его добрых-добрых глазах молча застынет улыбка, когда маленький мальчик, зачем-то оставшийся здесь, присядет на лестницу, стряхнув листву, как чешуйки рыбок, и попросит большого зверя его немножко согреть. И тогда город вновь оживет, зашумит, застучит, и даже закричит истерично, пробегая прохожими по делам Но не заметит, как зверь, что городу только снился однажды Дыханьем согреет мальчишку и ляжет к его ногам.
Уже скоро час, одинокой ночи
И я засыпаю, но мысли мои,
Ещё отпускать не желают меня,
Из букв собирая любые слова,
Из слов собирая иные стихи.
Мне не подвластны сегодня они.
Какие-то фразы, чьи-то мечты,
Ты прочитай, может это твои??
Я кукла, которую забыли одеть,
Забыли дать денег, забыли согреть.
Оставили нитки без пользы болтаться
И кинули вниз — назад не смотреть!
Тряпичные братья не знают об этом,
Приветливо машут руками, а где-то
Решают за них, кому нитки обрезать
Мнимой свободой быть вечно полезным.
Отрежьте мне руки, сломайте мне ноги,
Без ниток они бесполезны, о Боги!
Или верните возможность опять
На ход этой странной игры повлиять.
Однажды в городе станет совсем-совсем тихо, замрет движение машин, затихнет стук каблуков, и так беззвучно станут падать пожелтевшие листья на разбросанные по улицам нитки скучных снов. И будет таять утро так задумчиво, так бездумно-нежно и стекать по пустым аллеям, где теперь нет совсем никого. И будет брызгаться дождь, и ветер резвиться свежий по абсолютно пустым неровным венам серых дорог. В такой вот день в тишине и полном отсутствии страха из желтого парка, мягко ступая, выйдет огромный зверь, лениво потянется, коснется небес белой лапой и вдруг удивленно взглянет на вдруг заскрипевшую дверь. В его добрых-добрых глазах молча застынет улыбка, когда маленький мальчик, зачем-то оставшийся здесь, присядет на лестницу, стряхнув листву, как чешуйки рыбок, и попросит большого зверя его немножко согреть. И тогда город вновь оживет, зашумит, застучит, и даже закричит истерично, пробегая прохожими по делам Но не заметит, как зверь, что городу только снился однажды Дыханьем согреет мальчишку и ляжет к его ногам.
Я часто размышлял о сущности вещей,
Я их лишал и красок, и пространства,
Но все ж не мог лишить последнего убранства
И видел смутный рой мелькающих теней.
И я боролся вновь, и вновь искал вселенной
Вне времени, вне всяких чувств моих.
Она являлась мне, но искрою мгновенной,
Мелькнувшей в вечности и жившей только миг.
В.Брюсов
|
Автор плэйкаста: Создан: 4 октября 2008 года, 23:57 |
Мы бредём по бездорожью.
Бог нам выколол глаза:
Нам увидеть невозможно
Больше, чем взглянуть назад.
Потому бредём мы задом,
Видя прошлое в пути,
Не затрагивая взглядом,
То, что будет впереди,
Наши знания и опыт
Только прошлого удел
А возможность видеть больше
Бог нам дать не захотел
Для того, что б мы творили
Путь, что будет впереди,
Для того, что б мы хранили
Искру божью в груди.
Я буду ждать тебя всегда,
И в полдень ясный и средь ночи,
В жару, в любые холода,
Под болтовню весенних почек —
Я буду ждать тебя всегда.
Под ветра свист, под шум дождя,
Под грохот бури, звон капели,
Под пенье зяблика, дрозда,
Под завывание метели —
Я буду ждать тебя всегда.
Близки мне стали поезда,
Хоть не любил я их когда-то —
Ведь на одном из них сюда
Приедешь, пусть не знаю даты…
Я буду ждать тебя всегда.
Пусть за годами мчат года,
И безнадежно постарею,
И за бедой придет беда
Еще чернее, еще злее —
Я буду ждать тебя всегда.
Я буду ждать тебя всегда,
И в полдень ясный и средь ночи,
В жару, в любые холода —
Под болтовню весенних почек —
Я буду ждать тебя всегда.
Зельвин Горн
Опять пишу тебе письмо…
Еще одно…
Одно из сотен без ответных…
И описаний просто тщетных…
Расколот штормом волнорез…
Вот от того неровен срез…
Что мой корабль оставляет…
И призрак в дымке исчезает…
За горизонтом лег на бок…
Твой взгляд увидеть что б не смог…
Его агонии последней…
Лишь вздох-дымок накроет тенью…
И вдруг тоской тебя накроет…
Но -то не Я…То ветер воет…
Тоска твоя невнятно-непонятна…
Со дна не всплыть уже обратно…
Уже век-тральный путь закончен…
Залит водой и обесточен…
Лежу на дне…И вспоминаю
Я о ТЕБЕ…Мечты мечтаю…
Все утопично и никчемно…
И лично…И глубоководно…
УтоплеНИКи очень скрытны…
И слитые…И позабыты…
И захлебнувшийся тоскою…
Не стою этих строк…Не стою…