Константин Бальмонт

Ещё необходимо любить и убивать,
Ещё необходимо накладывать печать,
Быть внешним и жестоким, быть нежным без конца
И всех манить волненьем красивого лица.

Ещё необходимо. Ты видишь, почему:
Мы все стремимся к Богу, мы тянемся к нему,
Но Бог всегда уходит, всегда к себе маня,
И хочет тьмы — за светом, и после ночи — дня.

Всегда разнообразных, он хочет новых снов,
Хотя бы безобразных, мучительных миров,
Но только полных жизни, бросающих свой крик,
И гаснущих покорно, создавши новый миг.

И маятник всемирный, незримый для очей,
Ведет по лабиринту рассветов и ночей.
И сонмы звезд несутся по страшному пути.
И Бог всегда уходит. И мы должны идти.

Константин Бальмонт

Разбивая чужие мечты,
Разбивая чужие надежды,
Понимаешь ли ты? что потом,
Никогда не станет как прежде?

Понимаешь ли ты, что мы
В каждой ссоре теряем души?

Понимаешь ли ты, что потом
Станешь вдруг никому не нужен?

Ты постой, подожди, остынь,
Ты подумай ещё разочек.
Ты же хочешь в осколки мечты,
Ты уже разбиваешь судьбы…..

Помню тот вечер, точнее, ту ночь.

Руки, в бессильной злобе сжатые в кулаки. Алые полумесяцы — следы от ногтей — на собственных ладонях. Я хотела убить их обоих. В голове молниеносно пронеслись десятки планов, "как это сделать". Но мне не хватило сил. И физических, и моральных. Я смогла только крикнуть им в лицо:

— Каждая моя слезинка отольется вам собственной кровью! А если вашей крови не хватит, то поплатятся те, кто вам дорог!

После этого крика-стона-проклятия воцарилась какая-то звенящая тишина. Мне казалось, что мое сердце со свистом срывается в зияющую пустоту.

Один усмехнулся, второй побелел, как полотно.

Спустя чуть более года я узнала, что один из них (оба были женаты) потерял престижную работу, а у его жены по непонятным причинам — оба супруга были здоровы, группы крови и резус-факторы были совместимы — случилось два выкидыша и как следствие развилось бесплодие; второй же сам не пострадал, но его жена (будучи уже на пятом месяце беременности во время инцидента абсолютно нормальным ребенком) родила, вопреки прогнозам врачей, умственно отсталого мальчика с врожденным пороком сердца, от которого отказалась уже в роддоме…

И тут-то я задумалась о своих словах. О том, что, послав Вселенной столь мощный импульс отрицательной энергетики, я была, возможно, слишком жестока… Недаром говорят, что слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Формально взять свои слова обратно можно, но остановить выплеснутый с ними поток энергии не под силу даже Гераклу.

На тот момент боль и обида были настолько сильными, что вызвали эффект взрыва, который я была просто не в состоянии сдержать внутри себя…

Однако, кто бы что ни говорил, а неполноценность ребенка, его искалеченная судьба — все же результат не моих слов, а действий его собственного отца… Это несправедливо, но это есть. На это невозможно закрыть глаза, но с этим приходится смириться…

Вот решила выложить…не знаю зачем

Расправь свои крылья,
Открой мне глаза,
Прекраснейший ангел
Ты знаешь сама
В уныние впасть
Не стоит усилий
Ведь жизнь не напрасна
И столь же прекрасна
Как первый закат…

Не хватит жизни для того,
Чтоб описать мою любовь.
И сердце просит одного –
Чернея, съеживаясь вновь –
Унять тот пыл, что не дает
Себя простить, любовь убить.
Унять в душе беззвучный гнет,
Что не дает тебя забыть.
Я многое готов отдать
За час раздумий без тебя.
И мне не стыдно рассказать,
Что ненавижу я себя.
Твоя душа сейчас парит
Над тихим морем, в облаках,
С небес бесстрашно вниз летит,
Забыв про горесть и про страх.
Одев на ноги кандалы
Отправлюсь за тобою в рай.
Любви, что мне являла сны,
Скажу я здравствуй и прощай.

Эй, Алиса, ты откусила не от той стороны гриба.
Помнишь, ты хотела когда-то всех понять на земле?
Ну вот, теперь ещё одного ты, наконец, поняла.
Самоубийцу, разочаровавшегося в судьбе.

Алиса хотела увидеть мир, спрятанный под травой.
Но увидела тот же самый, свой, только взглядом чужим.
И чувство, которое завладело Алисиной головой
— Не страх и не боль, но ей отчего-то больше не хочется жить.

Алиса, я знаю, ты на километр больше не подойдёшь к грибам,
И ни от какой стороны никогда не захочешь кусок откусить.
Ты знаешь, конечно, что кроме «не той», есть такая ещё сторона,
Которой бы лучше и вовсе не быть.

Спасает лишь редкое солнце, да только на улице ранний октябрь.
Да музыка — только вот сломанный плеер лежит на столе.
Спасал ещё кот, только нынче спасает он уже не тебя,
Он выпустил когти, цепнул по груди, да скрылся в неведомой тьме.

Не знаю, Алиса, что крикнуть тебе, куда толкнуть чашу весов.
Быть может, созвездьям угодно проверить на прочность струны души.
А, может, ты стала ненужным хламом, пора палец класть на курок.
Остановись там, где станет больно: Дыши! Не дыши. Дыши…