Ты письмо мое, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоем пути.

Не гляди так, не хмурься гневно.
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королева
И уже не монашенка я –

В этом сером, будничном платье,
На стоптанных каблуках…
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.

Ты письмо мое, милый, не комкай,
Не плачь о заветной лжи,
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.

Анна Ахматова. 1912 год.

Заголовок -что б привлечь,

Из головок смех извлечь,

Или вышибить слезу,

Жалость штопором в глазу.

Анекдоты для ребят,

Садо-мазо для зверят,

Для девченок лабуда

-Что готовить и когда.

Для влюбленных стихов гроздь,

Верующим в душу гвоздь,

А лингвистам словари,

Пусть читают до зари.

Все это в один дневник

-Что бы круг ПЧ возник,

Ник за ником вот и круг

-Ты мой друг и я твой друг.

Нафига мне этот опт?

Не дневник — а просто понт.

Понт понтовый из постов.

-До свидания пустослов!

если я стану холодным трупом

небо неспешно меня заменит

канализация к мутным трубам

я не хочу, но меня изменят.

если я стану травой весёлой

вы прокурите меня до "хватит!"

не повторяться бы только снова

я не хочу… но меня потратят.

ты завтра станешь всего лишь телом

я не приду на твою могилу

сладкой весной просто догорела

небо за нас всё уже решило

Обычно она спала днем —
она ненавидела ночи.
Ночами случалось
то, чего она очень
боялась —
она оставалась
сама с собой.

Бой часов.
Рот на засов —
ни слова ночью —
все в клочья
горло порвано
тишиной.

В подвале шуршали мыши…
Она их не слышала.

Она внимала
ласковым голосам.
Голоса звали
ее все выше —
на крышу.

Литые бетонные плиты
тянули магнитом
и было не важно —
дождь или снежно.

Она становилась влажной —
ее возбуждала
многоэтажность.
И не пугала возможность
разбиться.

Она была почти птицей.

Она ходила по краю —
пьяная и босая.

Она бредила высотой.

Но ночное небо обманчиво
для той,
что хотела бы
стать
змеем бумажным
с невесомым телом —
летать отважно,
ласкаться к ветру,
упоительно нежно
целовать небо в губы,
гладить ладонями
его нутро
бездонное,
а на утро —

забыться, становиться грубой,
забиться в угол
подстреленной птицей,
и ни за что не признаться
в бессильной бескрылости…

Грызть
нервно ногти,
курить до копоти
в легких,
и на всех
злостью выплеснуть
полет единственный…

P.S. Уже без разницы — вверх или вниз.
И там, и там — НЕБО.

Белый туман,
На улице тихо,
Жуткий обман,
Воят тени лихо.

Не видно не зги,
НЕ слышно шагов,
Все здесь враги,
ДАже зубы волков.

Не вижу тебя,
Я тумане одна,
Вокруг тишина,
Где ты? Я мечусь ища.

Убрать знавес,
Пройти в свет небес,
Разогнать духоту,
И забыть пелену.

Написано uthf_5042 Оригинальное сообщение

14 декабря 1825 года на Сенатскую пощадь вышли декабристы.
Пятеро из них были казнены и закопаны на острове Голодай.

Из цикла «Обрывы перекрестков»

ОСТРОВ ГОЛОДАЙ

Над заливом туман глотая
Финский парусник давит фасон.
Новостройками Голодая
Аккуратно закрыт горизонт.

Кровью тысяч – Ту Кровь залили,
И я молча смотрю, смотрю
Сквозь заклятье пяти фамилий –
Вензель, вспарывающий зарю!

Ах, зарю двадцатого века –
Этих прожитых трех четвертей –
Воплощения «Прав Человека»
В тридцати миллионах смертей.

Мостовая, нагретая за день,
Нас асфальтовым жжет огнём…
…В этом сквере – вот здесь – присядем,
Я устала. Давай отдохнём.

Вечер краски никак не истратит:
Синий с золотом бьет, как в кино!…
…Нас гармошный ЛИАЗ подхватит
Очень кстати – совсем темно.

Где-то в кадрах трофейных хроник
Возникают костры из книг.
………………………………………..
………………………………………..
Голодаевских новостроек
Несокрушим материк.

февраль 1978 – февраль 80.

© Copyright: Алла Макаревич, 2008
Свидетельство о публикации №1812144272

Написано uthf_5042 Оригинальное сообщение

14 декабря 1825 года на Сенатскую пощадь вышли декабристы.
Пятеро из них были казнены и закопаны на острове Голодай.

Из цикла «Обрывы перекрестков»

ОСТРОВ ГОЛОДАЙ

Над заливом туман глотая
Финский парусник давит фасон.
Новостройками Голодая
Аккуратно закрыт горизонт.

Кровью тысяч – Ту Кровь залили,
И я молча смотрю, смотрю
Сквозь заклятье пяти фамилий –
Вензель, вспарывающий зарю!

Ах, зарю двадцатого века –
Этих прожитых трех четвертей –
Воплощения «Прав Человека»
В тридцати миллионах смертей.

Мостовая, нагретая за день,
Нас асфальтовым жжет огнём…
…В этом сквере – вот здесь – присядем,
Я устала. Давай отдохнём.

Вечер краски никак не истратит:
Синий с золотом бьет, как в кино!…
…Нас гармошный ЛИАЗ подхватит
Очень кстати – совсем темно.

Где-то в кадрах трофейных хроник
Возникают костры из книг.
………………………………………..
………………………………………..
Голодаевских новостроек
Несокрушим материк.

февраль 1978 – февраль 80.

© Copyright: Алла Макаревич, 2008
Свидетельство о публикации №1812144272

Написано uthf_5042 Оригинальное сообщение Без заголовка

14 декабря — дата из школьних учебников истории.

…И все так же, не проще,
Век наш пробует нас –
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь…
В тот назначенный час?!

Александр Галич
22 августа 1968 г.

14 декабря 1825 года вышли на Сенатскую площадь декабристы.

Вчера мы встретились; — она остановилась —
Я также — мы в глаза друг другу посмотрели.
О боже, как она с тех пор переменилась;
В глазах потух огонь, и щеки побледнели.
И долго на нее глядел я молча строго —
Мне руку протянув, бедняжка улыбнулась;
Я говорить хотел — она же ради бога
Велела мне молчать, и тут же отвернулась,
И брови сдвинула, и выдернула руку,
И молвила: «Прощайте, до свиданья»,
А я хотел сказать: «На вечную разлуку
Прощай, погибшее, но милое созданье».

красивое фото из фильма «Сказки на ночь»