Я влюблен. Мне пятнадцать. Она холодна.
Я, отвергнутый, к ней не иду на рожденье.
Жить мне невмоготу. Испиваю до дна
Нелюбовь, одиночество и униженье.
За дворами сгорает заря на Москве.
Наблюдает пожар каланча на Сущевке.
Опускается сумрак. Как при волшебстве,
Фонарей зажигаются длинные четки.
Во втором Самотечном пустынно. Туда
Лишь бродячие псы совершают набеги.
Но над снегом горит высоко, как звезда,
Золотое окошко, висящее в небе.
Там она. Там на тюле ее силуэт.
Там счастливый соперник ликует за чаем.
Я взбешен со всей силой пятнадцати лет.
Я в отчаянье. Но и жесток и отчаян.
Образ сладостной мести мерещится мне.
Громкой славой увенчанный, в час неурочный,
Я въезжаю в столицу на белом коне,
Предо мной переулок Второй Самотечный.
Открываются окна. Сияет луна.
Я проехал, задумчив и взора не кинул.
Вслед мне в позднем раскаянье плачет она.
А соперник растерянный чай опрокинул.
Нет! Тогда я не стану врага попирать,
Ибо мы не злопамятны и горделивы.
Лишь одною печалью могу покарать:
Будь счастлива, любимая! Будьте счастливы !
Тут все не то, чтобы заболело, тут все не то, чтобы уж слегло, но завязалось тугим узлом, и хрен ты что-нибудь сможешь сделать – считай, что просто не повезло.
Алиса именно так считает, точней, считает она до ста и ждет, когда что-то внутри растает; ее магическое число ее одно только и спасает, когда ей трудно забыться сном. Алисе холодно и немножко тяжеловато с такою ношей, и если Дьявол ей что предложит, она прижмется к его устам. Алиса нежно его обнимет, она согласна остаться с ним, и потом – что хочешь, хоть Хиросима; душа и так у нее пуста.
Алиса молится безответно, ее как будто колышет ветром, глаза сияют небесным светом, немного кружится голова. Алисе хочется быть поближе, она в восторге идет на крышу – уж там-то точно ее услышат, к ее прислушаются словам. Алисе просто молиться мало, пусть бы ее в небеса забрали – она бы Ангела целовала в его сияющие уста.
Тут все не то, чтобы посерело, но растеряло свои цвета. Алисе хочется перестать, Алиса, кажется заболела; Алиса вздрогнула, побледнела и поняла вдруг: что ты ни делай, тут нет ни Дьявола, ни Христа.
Тут все не то, чтобы заболело, тут все не то, чтобы уж слегло, но завязалось тугим узлом, и хрен ты что-нибудь сможешь сделать – считай, что просто не повезло.
Алиса именно так считает, точней, считает она до ста и ждет, когда что-то внутри растает; ее магическое число ее одно только и спасает, когда ей трудно забыться сном. Алисе холодно и немножко тяжеловато с такою ношей, и если Дьявол ей что предложит, она прижмется к его устам. Алиса нежно его обнимет, она согласна остаться с ним, и потом – что хочешь, хоть Хиросима; душа и так у нее пуста.
Алиса молится безответно, ее как будто колышет ветром, глаза сияют небесным светом, немного кружится голова. Алисе хочется быть поближе, она в восторге идет на крышу – уж там-то точно ее услышат, к ее прислушаются словам. Алисе просто молиться мало, пусть бы ее в небеса забрали – она бы Ангела целовала в его сияющие уста.
Тут все не то, чтобы посерело, но растеряло свои цвета. Алисе хочется перестать, Алиса, кажется заболела; Алиса вздрогнула, побледнела и поняла вдруг: что ты ни делай, тут нет ни Дьявола, ни Христа.
…хочеться блевать но не время, время начищать сапоги (с)
…
Он приходит домой, ещё один день…
Его соседи на стенах висят, словно распяты, и внутри и снаружи…
Кобра прибита к потолку, ржавым гвоздём,
Капли яда и крови,
Стекают и падают прямо в голову, пробивным дождём,
Запущен часовой механизм…
А он сидит, продавливая недавно купленное кресло из кожи,
И втыкает в огромную STEREO SYSTEM…
PLAY
ЛОПАЮТСЯ БАРАБАННЫЕ ПЕРЕПОНКИ!!! НА ВЫКАТЕ ГЛАЗА!!!
СОСЕДИ ПАДАЮТ СО СТЕН!!! СОДРАГАЯ В СТЕНАХ ПРОВОДА!!!
А он сидит, продавливая кресло из кожи,
И яд течёт со лба…
STOP
PLAY
TRACK 12
REPLAY
Сердце бьётся в такт. По груди молотком.
ЭЛЕКТРОННЫЕ ВЫПЛЕСКИ НИЗКИХ ЧАСТОТ!!! КАК ЕБИЧЕСКАЯ СИЛА БАЛЬЗАМА БИТНЕРА!!!
ХУЙ В ВЕДРЕ!!! ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ СЕРИЯ!!! МИНУСОВОЙ БАЛАНС КПД!!! Хьюмэнити сука…
«Так и вся наша жизнь, то SECAM а то PAL
То вополе кранты, то в головах спас
Вышел чтоб идти к началу начал
Но выпил и упал, вот и весь сказ» (с)
ЗВУКИ ГИТАР УТИХЛИ ДЛЯ НАС
НА ИХ МЕСТЕ ТЕПЕРЬ ЭЛЕКТРОННЫЕ ВЫПЛЕСКИ НИЗКИХ ЧАСТОТ!
Б.Г. теперь — дурной знак.
VOLUME +
Что вы сказали? ЧАК ПАЛАНИК? Что вы зделали, после прочтения его книг?
Купили мебель!!! Или увеличили среднее время шопинга? А ещё планируете купить HDTV телевизор!? Я угадал?
Ха! ПОЕЗЖАЙТЕ НА СВАЛКУ, ВЫ НАЙДЁТЕ ТАМ ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗЕМПЛЯР! Неделю назад выкинул.
Эти книги, и эта мнимая философия, никчему, как мы видим, неприводит!
Что вы сказали? НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС? Его нет! Его и небыло никогда!!! ЭТО МИФ! Много ли вы знаете о мифах древней Греции?! РУССКИЙ РОК? Это Блеф!!! БИЗНЕСС!
ШОУ, МАТЬ ВАШУ, БИЗНЕСС!!! СВЕРДЛОВСКИЙ РОК? Свердловский рок в 21 веке победил Дейл Карнеги.
Что? Нука погромче? БИБЛИЯ!? До тех пор, пока тебе не дадут по голове в подворотне, или твоя ебучая успешность, не полетит ко всем чертям, ты хуй откроешь её!!! ХРИСТИАНЕ, БЛЯДЬ, НАШЛИСЬ!!!
Ты не можешь жить без музыки? Ооо… Ты даже играешь в группе? Подстригись, или хотябы вымой голову!!! Постирай джинсы! Малолетняя лузерная сука «из группы»! Ты ненавидишь гопников? Они тебя тоже.
Ты умный, и не читаешь бред? Ты читаешь чисто новостную ленту, Валеза, Прокуратора, и прочих «уважаемых»? Тогда какого хера ты дочитал до этого места!? Ты, приглаженная, выбритая, пахнущая дорогими духами шлюха!!! Ты новое поколение деловых людей?
Ты финансист, бухгалтер, у тебя есть подчинённые?
Ты шёл к этому, всегда хотел быть успешным, я знаю… Но какого хуя, ты не можешь уснуть!?
Ты постоянно трахаешь своих секретарш? Да, это круто.
Советую нанять тебе частного детектива, ты многое узнаешь о своей жене.
Ты любишь поспорить? На форумах и чужих блогах? Ты всегда отвечаешь охуенно большими комментариями к чужим комментариям? Ты просто животное, которому всегда надо что-то кому-то доказывать!!! И блестать умом.
Ты такой невьебенно умный, но почему же твой дневник такой никчёмный?
В каждом втором дневнике…
Я поражаюсь над вами друзья, вы поднимаете такие охуенно важные вопросы, как «А в чём смысл жизни?», ответ всегда примерно один в итоге получается… Это новая мода что-ли!?
Это просто пиздец.
Ты учишься в институте? Ты просто бухаешь там, а также ловишь связи. Ещё ты просекаешь все новые фишки по искусству понтов!
Ты антиглобалист, антинационалист, оппозиционер? Ты просто сука, желающая власти и денег!!! Ничем не отличающаяся от тех кто стоит у власти! Просто ты об этом ещё не знаешь.
ТЕБЕ ГОВОРЯТ ЧТО ТЫ — ГЕНИЙ? ПОВЕРЬ МНЕ, ТВОЯ ГЕНИАЛЬНОСТЬ НАХУЙ НИКОМУ НЕНУЖНА!!!
ТЫ МОЖЕШЬ ЧТО-ТО ДАТЬ МНЕ? ДАЙ! НЕТ — СИДИ И СЛУШАЙ!!!
С потолка капала какая-то тягучая жидкость, прямо мне на голову. Я стоял посреди своей комнатушки 4*4 и напряжённо думал. С моих запястий стекало что-то похожее на залепившую мою макушку гадость. Наверное, уже много накапало и моим соседям тоже было неприятно. Я ничего не мог поделать — я напряжённо думал. Monkey say, monkey do.
Мне казалось — именно тогда, а не раньше — что в моё окно смотрит Медный Всадник. Но мёртвый, не живой. И что он искрится разными цветами, что он тоже залит какой-то пакостью и грязно улыбается мёртвым полусгнившим ртом. Я говорил с ним. Я хотел узнать, зачем он возвёл такой большой себе склеп. А Пётр всё улыбался и шевелил могильными червями. Я смотрел на него. Я хотел понять, зачем он взрастил таких страшных себе солдат. А Всадник всё улыбался и подмигивал мне пустой глазницей.
Я провожал Балтийский флот. Пока с моей заиндевевшей головы на пол стекали густые капли, я провожал Балтийский флот. Я ощущал себя сотней позапрошлых женщин, машущих своими платочками и плачущих, плачущих о том, что им оставаться в Мавзолее. Матросы тоже плакали, внутри себя. Они были несчастнее всех этих женщин — потому что они знали, что нет ничего, кроме Великого Склепа. Только там Его возводил кто-то другой. А я плакал сотней голосов и махал своим загаженным платком. Я не верил матросам.
И было очень темно. Наверное, я чего-то не понял тогда. Но я говорил с ними. И жал им руки.
Когда стоишь в луже чужой спермы, смешанной с твоей кровью, и всё это стекает по тебе, норовя залиться в уютные домашние тапочки,
когда за твоим окном не видно ни зги, но из-под него льются рекой рвоты чужие пьяные вдрызг песни,
когда Символом Эпохи оказываешься ты и любой, кого ты знаешь, но только оттого, что в этой «Эпохе» не можешь быть других символов, кроме молчаливых ублюдков, тихо делающих своё грязное дело,
когда за твоей спиной снуёт и веселится неугомонная свора полуночных бесов, но ты думаешь, что так и шипит невыключенный тобой газ,
когда тебе хочется петь и кричать, но ты забыл все песни, а горло словно забито вчерашним дерьмом,
когда в тебе поднимается глухое чувство несправедливости и ты хочешь выбежать под ноги к этим людям, к этому Всаднику и его вечно терпеливым матросам,
тогда —
внезапно! —
тебе звонят в дверь:
Между нами вокзалы, перроны,
Между нами с тобой города,
А любовь – как запретная зона,
Как далёкая в небе звезда.
Твоего не догнать мне вагона,
И идёт снова карта не в масть,
Наше счастье – запретная зона,
Нам в неё никогда не попасть.
И хоть нет заграждений в той зоне
И таблички «назад!» не висят,
Ты – в вагоне, а я – на перроне,
Ну, а в сердце, а в сердце – твой взгляд…
"Этот город убийц, город шлюх и воров, существует покуда мы верим в него" (с)
Я возьму свой нож, ты возмёшь два ствола. Мы выходим в свет фонарей. Мы ждали слишком долго… Самые тёмные уголки Города Грехов.
Каменные львы, покрытые снегом… Фиолетовые тучи, Выдают кислотный дождь, перемешанный с пеплом… …лужи из пива и крови… Скорлупа от семечек шуршит под ногами… Стёртая секретная линия над бровями…
Америка 30-х Или…
Маньяки десятками и сотнями валят из парка. …некого убивать… Ржавая вертикальная вывеска центрального ресторана Чёрный ворон на месте. Всё по расписанию. Губернатор купил этот дом. И открыл в нём супермаркет. Я часто покупаю у них спагетти… Но когда я ем их, у меня в голове всё та же столовая… Тот же вкус.
Я хочу выстрелить в них из гранатомёта… Есть вероятность того, Что это наиболее действенный способ…
Но Ржавая вертикальная вывеска центрального ресторана Упала в нужный момент Больше Губернатора нет.
Три силуэта в арке двора По первым аккордам доносящихся голосов Я узнаю своих одноклассниц.
Три цветка. Три увядших розы… Я не должен был встретить их… Потомучто их уже вообще не должно быть. На днях они растворяться в земле. Как и положено цветущим растениям.
Их трясёт, словно они не просто укололись. А вогнали себе литр героина. Прямо в голову. Бледные лица. Взгляд в никуда. Их трясёт так убойно и ритмично Что если присунуть им Можно кончить 125 раз За 60 секунд.
…Принудительное сжатие детской черепной коробки до определённых стандартов… …тюрьма никогда никому ни шла на пользу… клетка, бетонные стены, решётки рано или поздно разум взрывается
Скоро. Возможно уже сегодня.
Но те, что ещё держатся, В чьём окружении есть профессиональные сапёры Что не дают взорваться их мозгам В чьих окнах сегодня горит свет Не в лучшем положении
Тайные сообщества, американские спецслужбы, и учёные Постарались на славу! Ограниченность разума этих серых мышей беспрецедентна
От серости дней, От невыносимости жизни, Библиотека будет их основным местом тусовки, И они никогда не догадаются, Что их "вторая половинка", Этот вечно обновляемый, постоянно меняющийся образ, Как компьютерная программа, заражённая вирусом, Догнивает в подвале, вместе с воспоминаниями, О первом джин-тонике.
Перечитывая Заратустру Я буду сжимать в руке коктейль Молотова Увидев наконец этих серых мышей Я кину его в самую гущу больших и толстых книг Библиотека в этом славном городе ни к чему.
Я слышу шорох где-то сбоку… Из-за контейнеров с мусором, среди сырых газет, Книг и дерьма, Это бич ползёт на меня, словно змея… Словно ящер, шипя… Ползёт, и я не пойму, чего он хочет от меня…
Я хочу позвонить кому-то… Но в записной книге, лишь незнакомые лица. Со странным происхождением и биографией… Шипение в трубке, сломан аппарат.
Я кидаю нищему красочную брошюру "План Путина" Он ест её… Его глаза наливаются ненавистью…
Я впиваюсь в небо глазами! В чёрном небе лишь кружит вороньё… Где же ты?! Ты давно ушёл в Нагасаки… С тех пор тебя не видел никто. Где же ты…
Славные автомобили, набитые шлюхами, Пролетают мимо. Я мог бы не думать об этом сегодня… Я мог бы забыться в божественном танце… Облитый шампанским.
Я мог бы сдохнуть сегодня от счастья, А завтра от горя. Взглядом новорождённого ребёнка смотреть в понедельник
Июль 2007, Будапешт, Венгрия. Устав бродить по городу и фотографировать, я присела на корточки на площади Героев. Вдруг кто-то слегка задел меня. Это оказался худенький рыжеватый подросток лет тринадцати-четырнадцати с синей спортивной сумкой на плече. — Oh, I’m so sorry! — That’s ok, — улыбнулась я и продолжила уже на русском (у паренька был очень заметный акцент, который к тому же усилился замешательством по поводу причиненного мне неудобства), — действительно, все нормально, мне совсем не больно. Ты откуда? — Из Питера. А Вы? — Давай уж на «ты», между нами разница-то лет семь, или я похожа на грузную солидную тетеньку лет сорока? — Нет, — мой скромный собеседник потупился. — Я москвичка. А в Венгрии отмечаю свой двадцатый день рождения. Зовут меня Лара, — я протянула руку для знакомства. — Никита. Мне тринадцать. — О, Никита, — засмеялась я, — да у меня глаз-алмаз! Я же сказала, семь лет разницы! Ты торопишься? — В общем-то нет, я на роликах катался. — Так ты же в кедах! — А ролики в сумке, которой я тебя чуть не убил. — Да брось. Все хорошо. Пойдем съедим мороженого! — Пойдем. Я люблю фисташковое. — А я шоколадное. Особенно рожок в хрустящей вафельке! Ммм… — Слушай, да с тобой так легко общаться! — С тобой тоже! Ну так что? Кто первый до ларька с мороженым? Вон на углу, видишь? Кидай сумку, вернемся! — Я тебя обогнал! — Ну еще бы, я же специально поддалась, — слукавила я. Мы сели на лавочку. — Никит, а ты когда уезжаешь? Я через два дня, а так не хочется! — А я завтра, — подросток расстроенно вздохнул. — Не хочешь уезжать? — Еще бы! Мой покойный дед — венгр, и вообще я люблю Будапешт, я, когда сюда приехал первый раз пять лет назад, сразу понял, что это мой город, понимаешь? Мой по ощущениям, по энергетике! Хоть у меня здесь и нет никого из родственников, я здесь, как дома! — бледные щеки Никиты покрылись румянцем. — В этом нет ничего удивительного. Это не ты выбрал город, это он выбрал тебя. Ты просто вдохнул в себя его воздух и понял это. Ощущение причастности — вот что важно. Оно должно быть обоюдным. — Тогда и выбор обоюден! — Что сильнее, притяжение тебя к Земле или Земли к тебе? — Конечно, первое. Но это не значит, что второе отсутствует. — Если бы ты захотел сдвинуть Землю, у тебя бы ничего не получилось. Даже при условии наличия точки опоры тебе бы просто не хватило жизни вывести планету хотя бы на миллиметр дальше первоначальной орбиты, поскольку в этом случае тебе бы пришлось проделать путь, равный расстоянию от Земли до Солнца. — Да, многовато! — Вот и я о том же. Беда в том, Никита, что таких вот «сдвигателей Земли» становится все больше. Я говорю о тех, кто, гонясь за наживой, забывает об этих энергетических ниточках, обрывает их или запутывает донельзя. Ты не задумывался, почему в одном городе человек постоянно болеет и грустит, а в другом, с таким же климатом, он здоров и весел? — Выходит, все дело в совместимости энергетических полей? — Так и есть. И если ты чувствуешь, что Будапешт действительно выбрал тебя, переезжай сюда. И ты обязательно будешь счастлив. — Спасибо тебе! Твой город когда-нибудь тоже найдет тебя, — сказал Никита, и голос его звучал уже гораздо менее удрученно. Я похлопала его по плечу, попрощалась и ушла. Когда-нибудь я снова встречу его в Будапеште, но это будет уже совсем другая история.
Уважаемые авторы!
Если вы нашли одно из ваших произведений, опубликованным на нашем сайте без указания вашего авторства, большая просьба написать нам по адресу info@liricus.ru и указать ваше полное имя и ссылку на оригинал. Мы немедленно добавим эту информацию на сайт.
