Всю жизнь любил он рисовать войну.
Беззвездной ночью, наскочив на мину,
Он вместе с кораблем пошел ко дну,
Не дописав последнюю картину.

Всю жизнь лечиться люди шли к нему,
Всю жизнь он смерть преследовал жестоко
И умер, сам, привив себе чуму,
Последний опыт кончив раньше срока.

Всю жизнь привык он пробовать сердца,
Начав еще мальчишкою с « ньюпора»,
Он в сорок лет разбился, до конца
Не испытав последнего мотора.

Никак не можем помириться с тем,
Что люди умирают не в постели,
Что гибнут вдруг, не дописав поэм,
Не долечив, не долетев до цели.

Как будто есть последние дела,
Как будто можно, кончив все заботы,
В кругу семьи усесться у стола
И отдыхать под старость от работы…

Константин Симонов 1939г.

И хочется лечь, завернуться в небо, от всех сквозняков подоткнуть бока…А серая армия дона Рэбы с утра маскируется в облака. Куда ни посмотришь — повсюду рати, подмокшая вата саднит в груди…И я выхожу их встречать в халате, в носках, мизантропии, бигуди. Я режу огурчик, соленый, вялый, нектар для моих дорогих гостей…И осень засаленным одеялом уже застелила мою постель.
-О, Господи, дай мне…
— Возьми сама.
— Сходить за кефиром. Сойти с ума.
И я не мыслю себя без виски, янтарных колосьев вторая власть, была бы я киской — купила вискас, а так — по октябрьски надралась. Цепная дворняга, калачик света тащу по команде «Пошла! Апорт!», мне хочется даже прослыть поэтом — ведь это, по сути, престижный спорт. Четвертая рифма, вода седьмая, не вижу, не слышу, иду на Вы…Как милой бедняжке дожить до мая? Бедняжки к морозам уже мертвы.
О Господи, я же…
— Уже не я.
Расти до отметки. Срастить края.
И я засыпаю, зажав аорту в промокшей, осенней, чужой горсти, промозглое время — другого сорта, уже не способное прорасти, последнее, злое, не мякиш — сажа, скребу по сусекам, держусь в руках, а в общем, родные, совсем не скажешь, что я препарирую облака. Прости меня, милый, за эту силу, хохочет в кармане картонный черт. Я просто хотела, чтоб все красиво. Он садит меня на свое плечо.
О, Господи, слева!
— Смотрю, держись.

©Хамзина Мария

Если б я был посильней в слоге,
Я б, наверно, подобрал фразу,
Но, иголочкой лежу в стоге,
И пойди, найди меня сразу.
А я иголочкой лежу в сене
Мимо танки борозды пашут,
Как тот наркотик, что в моей вене,
Перепахивая боль нашу.
И куда деваться мне, если
Этот шприц давно в меня воткнут:
Ты мне — письма, я тебе — песни,
Ты мне — пряник, а я тебе — вот кнут!
Но если б ангел не прильнул к двери,
И контрольным не стрельнул в душу,
Я б, наверно, до сих пор верил,
Что пою, а всё равно трушу.
Что боюсь опять тебя бросить,
И боюсь свести с собой счёты.
Правда, вот уже в висках проседь,
И не «собака точка ру», а — счёты.
Но, забросив все свои соты,
Прилетела, вдруг, пчела к свечке,
Прожужжав, пожалуй, раз в сотый
О самом близком мне человечке.
На груди пригрелась змея,
На столе завяли цветы.
Кто напишет, если не я?
Кто услышит, если не ты?
А ты на самом деле, как фея,
Появляешься, когда горе.
И сижу, как будто в кафе я,
И по колено мне опять море.
Я царапну плавником сердце,
И, по-бычьи, лбом упрусь в стену,
И откроется твоя дверца,
Что б впустить меня в свою вену.
И я выплыву, как на сцену,
В знак Тельца, под рукоплеск Овна…
Ты назначишь мне опять цену,
Без пятнадцати минут ровно…
Если б я был посильней в слоге,
Я б, конечно, подобрал фразу,
Но…иголочкой лежу в стоге,
И пойди, найди меня сразу…
В .Третьяков

***
Что ж…Поживи со мной, если хочется,
Всё равно, поверь, нам не петь вдвоём.
Обязательно лето кончится,
Сядем в лодочку и приплывём…
Вот и первый листопад,
Как кораблекрушенье,
Лишь обломки облаков
В лужах августа тонут.
И предчувствие любви
До головокруженья,
И предчувствие беды,
Да в глазах — тихий омут.
А в тихом омуте — дело к осени,
Хочешь — сказку мне, хочешь — песню спой,
Как клёны первыми листья сбросили:
Точно — к осени, значит — в запой!
И я ночи напролёт
Стану пить бабье лето,
И охранником моим
Будет автоответчик.
И никто не подойдёт —
Ни словца, ни привета,
Впрочем, всё это — моё,
Тут я тебе не советчик.
Здесь бы третий куплет по сюжету, но…нету,
Просто тихо скажи: до свидания, лето.
Просто жизнь наша — зал ожидания…
До свидания…
В .Третьяков

…но долгими вечерами,
Шагая по зимним проспектам,
Путь сокращая дворами,
Но не меняя вектор,
Он проходил устало,
Чуть задевал прохожих…
После его не стало.
Мира не стало тоже.

Стихи на тему «Семья».

Нет, не гляди в тень со слепым отчаяньем,
Ведь тенью никогда не стану я.
Суля окольцеванье-обручание,
Венчание и прочье одичание,
Ты вызвал лишь улыбку с замечанием:
«Со мною ли нужна тебе семья?»
Я знаю, что попытка не случайная —
Ты жаждешь, чтобы я была твоя.

Всю жизнь готов ли провести в молчании,
Отдавшись жестам, взглядам и перу?
Готов ли ты не к встречам, а свиданиям?
Готов ли мне прощать все опоздания,
Готов ли ночь томиться в ожидании,
Смотря в окно, как в черную дыру,
Иль провести в метаниях, искании,
Навряд ли обретая и к утру?

Согласен ли, что буду неприступною,
Всё сохраняя, всё — не только вид?
Согласен ли, что буду теплой, чуткою,
Весёлой, но в стихах, а в жизни — лютою?
Согласен ли, что слёзы будут — сутками —
О давней, но потерянной любви?
Согласен ли, глупыш, с такими путами?
Нет? Что ж, тогда к венчанью не зови.

© Василиса_Иванова.

Стихи на тему «Семья».

Нет, не гляди в тень со слепым отчаяньем,
Ведь тенью никогда не стану я.
Суля окольцеванье-обручание,
Венчание и прочье одичание,
Ты вызвал лишь улыбку с замечанием:
«Со мною ли нужна тебе семья?»
Я знаю, что попытка не случайная —
Ты жаждешь, чтобы я была твоя.

Всю жизнь готов ли провести в молчании,
Отдавшись жестам, взглядам и перу?
Готов ли ты не к встречам, а свиданиям?
Готов ли мне прощать все опоздания,
Готов ли ночь томиться в ожидании,
Смотря в окно, как в черную дыру,
Иль провести в метаниях, искании,
Навряд ли обретая и к утру?

Согласен ли, что буду неприступною,
Всё сохраняя, всё — не только вид?
Согласен ли, что буду теплой, чуткою,
Весёлой, но в стихах, а в жизни — лютою?
Согласен ли, что слёзы будут — сутками —
О давней, но потерянной любви?
Согласен ли, глупыш, с такими путами?
Нет? Что ж, тогда к венчанью не зови.

© Василиса_Иванова.

Теперь ты хочешь поразить
меня своей подругой юной,
как будто ветром просквозить,
дыханьем арфы тонкострунной,
обидеть нежностью очей,
унизить легкостью походки,
ах, эти злые одногодки,
герои выцветших ночей.
Должно быть, я и впрямь сильна,
коль так божественна замена:
То ль Афродита, то ли пена,
то ль птица белая она.

Мой бедный, что же ты глядишь
позавчерашними глазами?
Ужель и эту посвятишь
несбывшемуся между нами?
Я от тебя свободна, да,
мне полюбить ее нетрудно,
она поет, танцует чудно,
она краснеет от стыда.
Но ей не надо понимать,
что красота ее напрасна,
а та, усталая, как мать,
ей так безоблачно опасна.

Лариса Васильева.

Когда мне повысят зарплату

я шубу куплю из енота

и буду носить ее гордо

хоть пусть у других будет рвота!

Машину куплю за сто тысяч

блестящего красного цвета

и все обгонявшие раньше

ответят мне, суки, за это!

Ещё я куплю себе лодку

сто семьдесят метров длинною,

В ней будет четырнадцать комнат

И дизель огромный. С трубою.

Все фотохудожники мира

помрут в один день от досады,

мой фотик за тридцать тыщ евро

причиной той станет утраты.

Наемся я роллов и суши

из самых диковинных рыбок,

И от чаевых официанты

не скроют широких улыбок.

Я буду от радости прыгать

а может быть и кувыркаться

когда мне зарплату повысят…

мне б этого только дождаться!!!