я вчера разлюбил стихи,
играть блюз на гитаре—интересней,
это настоящая стихия—
играть всю ночь эти песни..

и даже моя собачка,
странная смесь пинчера и таксы,
подвывает под эту жвачку
секса весёлого плаксы..

я уверен,через 2 часа
динамо(Киев) выиграет у Арсенала,
но мне всё равно,я—оса,
я жалю звуком предвкушенье финала…

>Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале.
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

а ты говоришь, что мой страх смешон.
еще немного – и он прошел.
но даже самое яркое солнце
не сделает мне хорошо.

так хорошо, как в твоих ладонях.
но что-то меня постоянно гонит
все дальше и дальше,
остаться здесь не позволит

душевная рана дикого зверя.
мне так отчаянно хочется верить
что ты догонишь меня, когда
я буду готов хлопнуть дверью

и выйти в ночную безлюдную стужу.
я – болен. я откровенно простужен,
но греет меня мысль,
что хоть кому-то, да нужен.

Мне всё равно, какой зимой
Глаза мои закроют снеги,
Удел окончится земной,
Сосновый гроб в простой телеге
Понуро отвезёт гнедой
За церковь к сельскому кладбищу.
Помянет всуе раз, другой
На паперти бродяга нищий,
Мол, дескать, были времена…
Лакеи скарб сожгут трухлявый –
Записок ворох, имена,
И с ними связанные драмы.
Как хлам, обуглятся листы —
Стихов обрывки, мысли, речи
И календарь, где год застыл
На дне последней нашей встречи,
И чей-то локон золотой
В конверте с высохшим левкоем
Вмиг станет серою золой –
Извечным символом покоя.
Кому они теперь нужны?
Развеется былого пепел…
Лишь имя умершей княжны
Прошепчет над могилой ветер.

Мне всё равно, какой зимой
Глаза мои закроют снеги,
Поскольку знаю, что весной
Даст деревянный крест побеги…

Полонина Ирина

Помню, мне было года три, когда она у меня появилась. Она была похожа на секретик — знаете, это когда в земле выкапывают маленькую ямочку, кладут туда фольгу, на нее — какие-нибудь цветочки, бусинки, что хочешь, в общем. А поверх всего этого — маленькое стеклышко. Затем ямку снова закапывают, но как-то это место отмечают- ну, палочку ставят или еще что. И, когда очень грустно, убирают землю и смотрят на блестящие бусинки под толстым и грубым стеклом.
Я любил делать «секретики», но ее я любил еще больше. Она была только моей, никто не мог ее раскопать, отрыть, разбить. Она сверкала и искрилась, хитро подмигивала мне и показывала остальным язык.
Другие ребята завидовали и иногда заводили свою, но не могли уследить и оттого она каждый раз умирала. А моя — жила, и потому они завидовали еще больше.
Я говорю о тайне. Тогда, в три года, она у меня появилась. Я положил тайну в жестяную коробку из-под чая — в такую большую, разноцветную, с нарисованными на ней слонами — коробку засунул в тумбочку, закрыл на ключ, а ключ всегда носил на шее. Впрочем, никто все равно не знал о том, что моя тайна находится именно там, так что я не волновался.
Сейчас мне уже далеко за сорок. У меня есть жена, Ира — замечательная во всех отношениях женщина, заботливая, добрая;есть сынишка, Пашка, ему еще всего четыре годика. А еще собака есть.
Но никто из них не знает моей тайны. Иногда думаю — глупо это все, не по-взрослому. А потом, как вспоминаю, что всю жизнь хранил ее, что и мама, и папа умерли, и «секретики» все давно раскопаны, и стеклышки разбиты — лишь она одна жива, в своей жестяной коробке — так и начинаю оберегать ее пуще прежнего, и улыбаюсь ей, как тот мальчик, трех лет отроду.
И она отвечает мне загадочным мерцанием.
Читать далее

Вот вам, детки, нынешняя сказка:
Околел конёчек-Горбунок,
Померли Гаврила и Данила,
Одряхлел их младший брат Ванёк.

Постарел наш бедный Буратино,
Карабас на пенсию пошёл,
Обветшала девушка Мальвина —
В общем стало всем нехорошо.

Папа Карло заболел склерозом
И опять ударился в запой,
Временами мучаясь вопросом:
Где пропил он ключик золотой?

Чебурашка с крокодилом Геной
Выпали с восьмого этажа,
Машенька обидела медведя,
А корова села на ежа.

Айболит спасает наркоманов —
Очередь на километр длиной,
Бармалей живёт с орангутаном
И зовёт его своей женой.

Разошлись покинутые звери
В Африку, тайгу и зоосад,
Бедные пираты что-то съели
И, животами мучаясь, лежат.

Толстый Карлсон перебрался с крыши,
Похудел, а раньше был орёл!
И синдром иммунодефицита
От кого-то где-то приобрёл.

Баб-Яга страдает ревматизмом
И устала от людской молвы,
Змей-Горыныч утром ставит клизму,
Очищая брюхо от травы.

Старикан Кощей в миру не кажет
Тыщу лет небритое лицо,
Помереть ему б – да кто же скажет:
«Отдавай мол, дед, своё яйцо!»

Мальчик с-Пальчик рэкетом занялся,
Стал Емеля важный господин,
Серый волк с царевной сторговался,
А Иван-царевича сгубил.

Гоблин служит в шайке у Тарзана,
Дракула всё кровушку сосёт,
Бык на побегушках у барана,
А козёл капусту стережёт.

Братья Гавсы с дядей Скруджем в доле
За налётом делают налёт,
И расплодились Гамми-Винни-Тролли
С южных гор до северных широт.

Ведьма с Чёртом в божью церковь ходят,
И никто их там не узнаёт
Шляпою ермолка верховодит
Витязь в винном погребе гниёт.

Петушок прикован прямо к спице
А внизу бедлам и кавардак,
Правит Вавилонская блудница,
А царём при ней Додон-дурак.

Потерялся аленький цветочек,
Удавился от тоски купец,
Женихом быть Чудище не хочет,
Ну с кем идти девице под венец?!

Завершим же, детки, эту сказку,
Тот, кто слушал, тот и молодец,
Несмешная у неё завязка
И ещё хреновее конец…

Наш общий друг как-то сказал мне:
— Оль, а по-моему, у вас не было причины встречаться как таковой. На вашем пятом свидании вы впервые поцеловались, на одиннадцатом-переспали. И пошло-поехало. У вас не было времени, чтобы подробно изучить друг друга и осознать, почему вы хотите быть вместе.
— Но мы влюбились! Просто всё произошло так быстро, что времени осознать, что именно нас привлекает друг в друге, не было! Это было так, будто на санях катишься со снежной горки. Весело, захватывающе, но очень скоро закончилось.
На тех «санях» мы катились вместе, правда, внизу оказались очень быстро. И приблизительно полгода мы уже карабкаемся вверх, иногда бываем очень близки к цели, но скользко, не получается, один тянет за собой другого, и оказаться снова там, на вершине, не получается.
Остаётся только создавать свой рай внизу. И, в общем-то, это вполне реально для двух любящих друг друга людей. Язык хочется себе откусить, когда пытается сказать «Не ври себе. Вы — любите? Вы просто привязаны.»

А. Дроздов Молитва

Что же это за игра такая?..
Нет уже ни слов, ни слез, ни сил…
Можно разлюбить — я понимаю,
Но приди, скажи, что разлюбил.
Для чего же эти полувзгляды?
Нежности внезапной не пойму.
Отвергая, обнимать не надо.
Разве не обидно самому?
Я всегда дивлюсь тебе, как чуду.
Не найти такого средь людей.
Я до самой смерти не забуду
Беспощадной жалости твоей…

Мария Петровых. 1949