Про узорчики красивой такой любви мы все знаем, слышали и читали.
Гадали мы на картах как короли, о том, о чем мечтали.
Истязали себя ножами глупой ревности, гадости, гордости.
Рисовали на ткани надежды мы, от безысходности.
Затуманен был разум-сознание твоим голосом. В городе, в холоде
я заправила шарфик за волосы, я скулила одна от голода.
Мне бы цепи твоих объятий, чтоб навечно быть ими объятой,
С головой от опасностей спрятанной.
Развевали ветра одуванчики. Лето пройдено, лето прожито.
Мне конечно, нравились разные мальчики, так положено,
Но тебя я ждала усиленно. Нарисованно, смело, по честному.
Для тебя стала самой красивою, только-только чуть-чуть и, невестою.
Подари поцелуев на донышке и картинок из яркой мне осени,
Пока небо, покрытое проседью, не убило рассветное солнышко.
***
Днем еще командую собою,
А ночами в беспокойном сне,
Сердце, дезертир на поле боя,
Не желает подчиняться мне.
Сколько можно, сколько можно сниться!
Просыпаюсь, зажигаю свет.
За день отвоеванных позиций
Утром словно не было и нет.
Вновь тревога, снова боль тупая.
А считала, это за спиной.
Как татуировка, проступает
Все, что было вытравлено мной…
Ю. Друнина
***
Пол жизни мы теряем из-за спешки,
Спеша не замечаем мы подчас
Ни лужицы на шляпке сыроежки,
Ни боли в глубине любимых глаз.
И лишь, как говорится, на закате,
Средь суеты, в плену успеха, вдруг
Тебя безжалостно за горло схватит
Холодными ручищами испуг:
Жил на бегу, за призраком в погоне,
В сетях забот и неотложных дел,
А может главное и проворонил,
А может главное и проглядел…
Ю. Друнина
***
Здесь жить нельзя,
Но мы живем.
Здесь петь нельзя,
Но мы поем.
Здесь в царстве холода
И тьмы
Нельзя любить,
Но любим мы.
Растим детей
И пьем вино
И сквозь
Чердачное окно
Глядим на звезды,
Где живут
Не так, как тут.
(с)
хай йдуть ці бісові
години та дні
хай з неба падає
пекельний вогонь
нам не шкода
ані нас, ані наші душі
катафалк вже їде
хоча серця ще
б’ються в наших грудях
ми могли б ще встояти
в нас ще є сила
встояти
була жага до свободи
та вже йде до біса
катафалк вже їде
хоча в очах є
ще іскра
в серцях є ще віра
та ця віра затирається
у цьому світі
самотній крик зникає
у гучній тиші
хай з неба падає
пекельний вогонь
цей пропащий світ
ці пропащі люди
катафалк вже їде
за нашими душами
хоча серце ще
відбиває ритм
29.09.2008.
Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре «Современник»:
«Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы…
Другую бы нашел — и все дела».
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло — аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
«Э, братец, эта — сложный матерьял…»-
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.
Спокойна будь, — коль смерть придет за мной,
Не даст отсрочки, не возьмет залог,
По-прежнему останусь я с тобой,
С тобой — в строках, что написать я смог.
Ты перечти и оцени их вновь,
В них все одной тебе посвящено,
Земля возьмет лишь плоть мою и кровь,
Душе с тобой остаться суждено.
Моя душа останется с тобой,
А смерть возьмет от бренности моей
Останки, побежденные судьбой, —
Добычу для могилы и червей.
Моя душа сохранена в стихах;
Она — тебе, а для земли мой прах.
(перевод А.Кузнецова)
Вжжжих-вжих, вжжих-вжих.
Я открыл глаза и прислушался.
Вжжжих-вжих.
Глаза заблестели и внутри что-то так приятно сжалось. Я вскочил с кровати и мигом подлетел к окну.
А за окном дворник в страшном ватнике и синей шерстяной шапке очищает дорогу от выпавшего за ночь снега.
И я, крикнув радостно «Йиии-хуу!» и поспешно одевшись, выбежал на улицу.
Сегодня я собирался пройти пешком если не весь город, то большую его часть — наверняка.
Я шел мимо красивых, старых домов, и их двери так празднично выглядывали из-под козырьков в белых снежных шапках, что хотелось постучать в каждую из них и, поздравив хозяев с первым снегом, напроситься на чашку чая с яблочным пирогом. Но рисковать я все-таки не стал, хотя думать об этом было чертовски приятно.
В стене одного из домов была ниша, высотой метра в полтора, и в ней, на подстилке из старых газет и какого-то тряпья, сидела маленькая девочка, вся бледненькая, но улыбающаяся какой-то легкой таинственной улыбкой, словно лишь она одна на всем белом свете знала некий очень важный секрет.
Я сел на корточки напротив нее и приветливо улыбнулся.
Уважаемые авторы!
Если вы нашли одно из ваших произведений, опубликованным на нашем сайте без указания вашего авторства, большая просьба написать нам по адресу info@liricus.ru и указать ваше полное имя и ссылку на оригинал. Мы немедленно добавим эту информацию на сайт.
