Душа не умирай. Душа питайся болью.
Не погибай, насытиться спеша.
Надежда — злейший враг. Гони ее любовью,
Безумием спасай себя, Душа.
Во взлете весь твой смысл, во взлете — и паренье
Над суетой — ты крылья сотворишь
Из кожи содранной, и яд стихотворенья
Заменит кровь,
И ты заговоришь…
(с)

переболеть тобою как чумой
зависнуть на краю, ломая ногти
тонуть в любви
как в гибельном болоте
пугающей бездонной глубиной
скрывать недуг от посторонних глаз
искать противоядие безуспешно
быть рядом. но пока еще безгрешно
за ширмой лёгких и ненужных фраз
носить в груди повсюду эту боль
сгорая лихорадкой вожделенья
и с каждым днём быть ближе на мгновенье
к свободе избавленья, исцеленья
к минутам обладания тобой…
(с)

Господи, сделай руки наши свидетельством Твоего мира!

И туда, где ненависть, дай нам принести Любовь,

И туда, где обида, дай нам принести Прощение,

И туда, где рознь, дай нам принести Единство,

И туда, где заблуждение, дай нам принести Истину,

И туда, где сомнение, дай нам принести Веру,

И туда, где отчаяние, дай нам принести Надежду,

И туда, где мрак, дай нам принести Свет,

И туда, где грусть, дай нам принести Радость.

Помоги нам, Господи:

Не столько искать утешения, сколько утешать,

Не столько искать понимания, сколько понимать,

Не столько искать любви, сколько любить,

Ибо:

Кто отдает — тот получает,

Кто забывает себя — вновь себя обретает,

Кто прощает — тому прощается,

Кто умирает — тот возрождается к новой жизни.

Помоги же нам, Господи,

Сделай наши руки свидетельством Твоего Мира!

Две песни
2.
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — отвествуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?

Все ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За все, за все меня прости,
Мой милый, — что тебе я сделала!
14 июня 1920
М.Цветаева

всё то чем хотелось жить поросло быльём
постельным бельём постылых больничных коек
мы пьём только то что сами себе нальём
и пишем о тех с которыми спать не стоит

но циника в нас возделала не цинга
пастушьей ухмылки или овечьей пасти
ломая фаланги считаем по пальцам как
давно мы стоим столбом у судьбы в запасе

а рядом пасут стада и ползут года
по сгорбленным спинам и хлыст поднимает память
и хлещет багровым с углов рассечённого рта
шипящее никогда непойманное руками

всё то чем хотелось жить унесло невесть
куда и покуда ровесниц берут в невесты
мы пьём или пишем не веря что вправду есть
всему своё время или хотя бы место

Ирина Парусникова

Когда начинается осень?
Когда просыпаешься ночью?
И грустно становится очень
Как будто почти без причин…

Закончилось лето внезапно,
И улица сразу озябла,
И станет прохладнее завтра,
И ты будешь снова один.

Наверно всё кажется это.
Тепло… И достаточно света,
Над городом, в сущности, лето,
Хватает и женщин, и вин.

Но ты просыпаешься снова
От смутного чувства такого,
Осеннего чувства простого,
Под шорох летящих машин.

Петр Давыдов

там где ты
сейчас
наверно полночь
звёзды любуются на свои отражения
в ленивом море
воздух пахнет жасмином
далёкий колокольный звон
умоляет тебя
забыть обо мне
сидящем
перед выключенным телевизором
с огромным куском пиццы в руках
а у меня под окнами
первый снег
и гора немытой посуды
в раковине
завтра
я обязательно её помою
всю
кроме одного бокала
мне нужно точно знать
как долго стекло
в состоянии хранить след
губной помады

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Все жаворонки нынче — вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»

И слезы ей — вода, и кровь —
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала — копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать»,- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?

Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Самo — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!
14 июня 1920

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого, что лес-моя колыбель, и могила-лес,
Оттого, что я на земле стою лишь одной ногой,
Оттого, что я о тебе спою, как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я закину ключи и псов проганю с крыльца-
Оттого, что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других, у той одной.
Ты не будешь ничей жених, я- ничей женой,
И в последнем споре возьму тебя- замолчи!
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты,
О, проклятие! У тебя остаёшься ты:
Два крыла твои, нацелённые в эфир,
Оттого, что мир- твоя колыбель, и могила- мир!

M. Цветаева.