Иногда светло бывает. А иногда — тепло. Иногда бывает и то, и другое, но это уже совсем редко.
Светло — это когда все, каждый предмет, будь то грязная посуда или дохлая муха в стакане чая, переполнено какой-то такой солнечной радостью. Иногда кажется даже, что оно все светится.
Светло — это когда внутри тебя загорается маленькое, но очень яркое солнышко. Оно даже обжигает чуть-чуть, потому ты не можешь стоять на месте. Тебе хочется что-то делать. Танцевать, говорить всем, что все прекрасно, смеяться, улыбаться прохожим — да что угодно, главное, чтобы радостно делать, и чтобы легко.
А тепло, это не когда солнышко, а когда свеча.
Когда тепло, все цвета кажутся мягкими, пастельными, и все вокруг становится очень уютным. Совсем не хочется скакать и хлопать в ладоши от счастья — нет, хочется залезть под одеяло или укутаться в плед, пить горячий чай и читать книгу. Ну, или разговаривать с кем-то тихонечко. И — все время чуть-чуть улыбаться, уголками губ. Вот это — когда тепло.
А когда и то, и другое — это, наверное, совершенно другое ощущение, не солнышко и не свеча. Что-то такое, в воздухе. Но я не знаю точно, у меня так еще не было.
Но это все не важно. Чаще всего бывает холодно, мутно, пасмурно и больно. А это даже и описывать не стоит.
***
Джес не любила праздники. Особенно такие, важные праздники, типа Рождества или Дня Рождения.
Читать далее

Секс с ней, как гонка на выживание.
Она обожает чужие страдания.
Выжимает досуха, сука.
Ее страсть и мания —

Завоевание.
***
Она никому не верит.
Но не запирает двери –
ей некого опасаться.
И сами спасаются бегством
те, кто прикасается взглядом
к холодным ее глазам,
слезам неподвластным,
и сладок ей яд предательства, как бальзам.
***
Она заводная кукла с шелковой кожей,
с бархатным голосом, с ложью в ножнах,
что обнажает при каждом случае.
Мучает. Играет на поражение.
Режет надежду на продолжение отношений.
Не делает одолжений.

Она убивает нежно.

Одежду
сбрасывает небрежным движением,
как змея-кожу…
Она похожа
на напряженной пружины сталь.
Умирать у нее в объятьях так сладко
И только жаль,
Что без остатка
она выпьет тебя, как мятный коктейль через трубочку-душу.

Я дышу. Она душит.
Я дышу.
Она тушит
сигарету в ладонь.
Ее бог-огонь.
И она горит ярко.
Пылко, жарко, опасно, страстно,
Одиноко, безумно, с безмолвным криком…

Дикая рысь среди крыс.

 точка голос небо полосами

помнишь вереск заплетенный в волос

веришь.. поздно

только пеплом 

посыпанный череп

ёбаный вечер, мне не холодно — вечно

быть из бумаги 

папье-человечком 

из опийной свечки 

созданным

глазом безумной старухи

разбитой артритом

давай поебёмся..

-скучно 

может лучше натянем струну вокруг жилки трясущейся горлом

лично — трагично

детский смех словно полосы

вечер

Опять недосказанность и многоточие,
Бессмысленность, многословесная вязь,
Как будто за Вашею чёлкой всклокоченной
Замкнулась фантазия и пережглась.
Нет-нет, не ворчу, я же сам аллегории
Пишу, чтобы скрыть состоянье души
За необязательными разговорами
И не претендуя на званье паши,
И на королевскую, в лилиях, мантию,
На маршальский жезл, где карбункул горбом,
К тому же ещё не даю Вам гарантии
Остаться навеки счастливым рабом…

И. Белкин

Я что-то в ней находил. Улыбка, кажется, у нее красивая. Детская, непосредственная. И еще она смешно морщит носик, когда смеется.
Вроде бы, у нее фиолетовые глаза. Скажете, не бывает? Может, и правы окажитесь. Я ведь не помню точно, но кажется, что все-таки фиолетовые.
А еще она ходила по дому в одной рубашке — моей белой рубашке, которая была ей очень велика. У нее стройные ноги, цвета мрамора.
И волосы у нее огненно-красные. Они, вроде, пахли еще всегда очень вкусно. Мне казалось, сиренью и крыжовником. Волшебно.
Она вообще волшебная. То есть, я находил ее волшебной.
А сейчас не нахожу.
Сейчас я лежу, уткнувшись в копну волос цвета липового меда. Они пахнут черемухой и яблоками, и это вовсе не волшебно. Это сказочно.
Она любит шелк и бархат. Меня еще любит.
И глаза у нее голубые.
Только вот иногда все-таки что-то такое чувствуется…только слабо так чувствуется, да и редко.
Может, из-за того, что фиолетовые глаза встречаются реже голубых.
А может, иногда, самую малость, я скучаю по запаху сирени и крыжовника.
Но это все — только кажется. Да и голубые глаза я люблю.
Читать далее

пылью покрыт в молчании
пылью покрыт в ожидании
молча лицо под пылью лежало
вдруг побежало и тупо застряло
из зеркала выскочив..

Мне этой ночью снились Вы.
Мой милый друг, Вы мне признались,
Что от назойливой молвы
На край бы света Вы умчались.
Что утомил Вас этот люд
И что Вы жаждете покоя,
Но Вам свободы не дают
И держат цепкою рукою.
Вы долго говорили мне,
Что я в сужденьях ошибалась,
И что Вы тонете в вине,
И что сморила Вас усталость.
Вы говорили: «Всё не так»,
А я лишь молча Вам внимала.
Вы вопрошали: «Жить-то как?»,
А я молчала. Я молчала!
Вы разрушали тишину
своим приятным баритоном,
Не замечая, что я льну
К Вам сердцем женским утомлённым.
Но Вы умолкли как-то вдруг.
Меня обняв, Вы испарились…
Вы мне приснились, милый друг,
Но лучше вовсе бы не снились.

Я на крыльях в небо поднимусь,
Прямо к солнцу – ласковой звезде.
С высоты небес я улыбнусь,
Не планете – одному тебе.

Я дождем на землю, вниз, прольюсь,
Стану каплей в водах океана.
Я тебя найду и испарюсь,
Стану легким утренним туманом.

Ангел, дождь или туман – одно,
Имя не меняет содержанья.
Солнцем я стучусь в твое окно,
Воздухом ловлю твое дыханье.

Душа – как ветер, ласковый Зефир.
А сердце освещает весь твой мир.
12.08.06