у крыльца, под сиреневой тенью, под светом
говорили картавые листья со снегом,
оглаголены пролежни, темные ямы и льдины,
чуть нагретые, слизью слипаются слезы и глины,
гробовая тоска над веселою детской гурьбою,
красота в основании строилась темною кровью,
и границы созданья смешались за ветряный месяц
между шорохов дней и пролетов испуганных лестниц.
вот достойная смерть – промычал бы смешной бонапарте —
утекать и висеть на посмешище радостным братьям,
и Россия кликуш и Россия юродивых старцев
поприветствует нас, и научит нас не удивляться –
ничему ни за что, лишь вглядеться в полуденный отблеск,
сквозь картавую смерть видеть вечно-единственный облик.
и хранить и терпеть, и греметь своей вечной свободой…
Мы, наверно, одни, мы вступаем в горящие воды.
Горячая кровь и холодная сталь
Ты заглянув за ночную вуаль
К телу холодному вновь подойдешь
И тихо, сквозь слезы меня позовешь
Я не отвечу, я буду молчать
Хватит, устал я ночами не спать
На чистом листке лишь Прощай напишу
И навсегда от тебя ухожу
Девочка утром рано проснулась и осознала: всё наебнулось. Мальчик проснулся рядом чуть позже и осознал это самое тоже. Девочка в турке кофе варила, плакала тихо, себе говорила: «Всё наебнулось. Это хуёво». Девочку парили эти два слова. Мальчик поднялся, тихо собрался: «Всё наебнулось»
АНГЕЛ
Вы ангел —
и не надо возражений,
То не бахвальство и не комплимент.
Ведь вижу я один лишь без сомнений,
Что женщины на свете лучше нет!
Вы Золушка, Дюймовочка из сказки,
Что в детстве я когда-то прочитал.
Вы до краев полны нежнейшей ласки,
Но кажется, никто вас не ласкал.
Мне кажется, вы позабыли крылья
Надеть, когда ко мне пришли,
А потому всплакнули от бессилья,
Когда заговорил я о любви.
Мне кажется, я чувствую волненье
Души нетронутой, забытой и родной,
И чую, чую грустных дум томленье,
Кто ради близких жертвует собой.
Но в вас никто не захотел проникнуть,
Чтоб душу нежной ласкою согреть.
Я чувствую, как хочется вам крикнуть,
Чтобы любовь позвать и улететь.
Но крик беззвучный горькими слезами
Лицо и губы грустью оросит,
И никогда не насладиться вами
Тот, кто душою всей к любви открыт!
(из романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская
Она мне прислала письмо голубое,
Письмо голубое прислала она.
И веют жасмины, и реют гобои,
И реют гобои, и льется луна.
О чем она пишет? Что в сердце колышет?
Что в сердце колышет усталом моем?
К себе призывает! – а больше не пишет,
А больше не пишет она ни о чем…
Но я не поеду ни завтра, ни в среду,
Ни завтра, ни в среду ответ не пошлю.
Я ей не отвечу, я к ней не поеду,-
Она опоздала: другую люблю!
Северянин Игорь
Темный ельник снегами, как мехом,
Опушили седые морозы,
В блестках инея, точно в алмазах,
Задремали, склонившись березы.
Неподвижно застыли их ветки,
А меж ними на снежное лоно,
Точно сквозь серебро кружевное,
Полный месяц глядит с небосклона.
Высоко он поднялся над лесом,
В ярком свете своем цепенея,
И причудливо стелются тени,
На снегу под ветвями чернея.
Замело чаши леса метелью, —
Только вьются следы и дорожки,
Убегая меж сосен и елок,
Меж березок до ветхой сторожки.
Убаюкала вьюга седая
Дикой песнею лес опустелый,
И заснул он, засыпанный вьюгой,
Весь сквозной, неподвижный и белый.
Спят таинственно стройные чащи,
Спят, одетые снегом глубоким,
И поляны, и луг, и овраги,
Где когда-то шумели потоки.
Тишина, – даже ветка не хрустнет!
А, быть может, за этим оврагом
Пробирается волк по сугробам
Осторожным и вкрадчивым шагом.
Тишина, – а, быть может, он близко…
И стою я, исполнен тревоги,
И гляжу напряженно на чащи,
На следы и кусты вдоль дороги.
В дальних чащах, где ветви как тени
В лунном свете узоры сплетают,
Все мне чудится что-то живое,
Все как будто зверьки пробегают.
Огонек из лесной караулки
Осторожно и робко мерцает,
Точно он притаился под лесом
И чего-то в тиши поджидает.
Бриллиантом лучистым и ярким,
То зеленым, то синим играя,
На востоке, у трона Господня,
Тихо блещет звезда, как живая.
А над лесом все выше и выше
Всходит месяц, – и в дивном покое
Замирает морозная полночь
И хрустальное царство лесное!
когда ты плечи расстегнёшь
и ненависть туда нальёшь..
когда без секса очень скучно,
а по-другому—ненаучно..
когда вдруг отолоринголог
всем объяснит,что он проктолог..
когда любви дырявый таз
разбил искусства унитаз..
когда на возглас: I love you
ответят ласково: Fuck you..
когда в твоей руке коньяк,
вдруг вспоминаешь:ты—маньяк..
читая утром Анти-Дюринг,
не забывай:на кухне—пудинг..
она случайно засмеялась—
она почти что улыбалась..
мы целовались с ней два года—
была прекрасная погода..
когда в твоей руке рука—
ты убедись наверняка..
когда мечта—какое скотство—
уйти служить в оленеводство..
когда унылостный цирроз
не вылечит и дед Мороз..
когда в душе один punk-rock—
необходим электро-шок..
когда в троллейбусном депо
завхозом—Эдгар Аллан По..
когда ответишь:Никогда—
то значит,будет так всегда…
Жить одноразово, моментально, посекундно взрываться и вдребезги разбиваться, чтобы даже сверх обычного «ненормально» быть ненормальной, в общем, всячески выделяться. Перекраситься в ярко-красный, постричься, полюбить фиолетовый цвет, выкуривать в день пачки две сигарет, при каком-нибудь «нем» сумасшедше смеяться и нести обаятельный бред (проверяла — прием безотказный). Быть Лолитой, малышкой, чертиком или мышкой, расставлять первой точки («Было так мило, но я привыкла быть одиночкой»), сходить с ума ежечасно да ради шутки кричать что-то глупое из окон маршрутки.
***
Мы кофе пьем, а за окном метель,
И снег на окнах вместо занавесок.
Зима нам стелит мягкую постель,
Рисуя на стекле отрывки леса…
Глаза в глаза за кухонным столом…
Молчанье как нельзя подходит кстати.
До дна мы этот вечер вместе пьем…
Мне так приятны глаз твоих объятья!..
Пусть кто-то говорит, что смысла нет,
Что чувства, как напиток остывают…
А мы глядим на чистый белый снег,
Который от сердец горячих тает…
Мне нравится смотреть в твои глаза,
Они рассказывают мне о многом,
О чем порой не хочешь сам сказать,
О чем-то важном, тайном и глубоком.
В них есть такая странная печаль,
Большая неразгаданная тайна…
Их прикрывает нежная вуаль
Густых ресниц, опущенных случайно.
В зеленом омуте лазурной чистоты
Я вновь и вновь тону без сожаленья;
Я в нем ловлю надежды и мечты
И нахожу источник вдохновенья.
Я окунусь в глаза твои до дна
И украду души твоей частицу;
Блеснет алмазом на руках она
И будет в сердце у меня храниться.
(c)
***
Слишком мало — сказать «Прости»…
Слишком много — ответить «Прощаю»…
Слишком глупо просить «Не грусти»…
И нечестно совсем — «Обещаю»…
Безнадежно звучит — «Я был должен…»
И обманчиво — «Знаешь, я тоже…»
Непонятно — «Я думал, мы сможем…»
Как-то робко совсем — «Быть может…»
Проникновенно — «Сказать я хочу…»
И с надеждой — «Не стоит, может…»
И нежданно — «Тебя всё люблю…»
И печально — «И я тебя тоже…»
Грустно — «Часто тебя вспоминаю…»
И с печалью в глазах — «Я знаю»
И вздыхая — «Мне сны сняться…»
И в ответ — «В них тебя обнимаю…»
Твердо — «Я во всем виноват…»
Со слезами — «Не стоит, мы оба…»
Горько — «Как вернуть все назад?»
Плача — «Если бы знала, давно бы…»
Нежно за руки взяв — «Прости…»
Губ коснувшись слегка — «Я прощаю…»
,Крепко-крепко обняв — «Не грусти»
И поддавшись — «Я обещаю…»
Очень страшно услышать — «Пора…»
Слишком сложно ответить — «Мне тоже…»
И наивно — «Мы встретимся вновь?…»
И жестоко ответить — «Быть может…»
Слишком мало сказать — «Прости»
Слишком много ответить — «Прощаю»
Очень страшно сказать — «Отпусти…»
Невозможно сказать — «Отпускаю…»
(c)