Всё сует суета…
Скажи, скажи, ну отчего же
Нам не принять бы все, как есть.
Мне снова ждать в ночи тревожной
Терзающую душу весть.
Друг друга видим сквозь прицелы
Жестокой затяжной войны.
«В числе убитых…» «Уцелела ль?»
И «Боже, только бы не ты!»
О, не сочувствуйте, милорды,
Вам это, право, не к лицу.
Души прекрасные аккорды
Навеки чужды подлецу.
Скажи, скажи, ну отчего же
Нам не принять бы все, как есть.
В пустынной театральной ложе
Теней прошедшего – не счесть.
…Театр сгорел, разрушен город,
Но прошлое, увы, не сжечь.
В глазах вождей все тот же голод,
В глазах людей все та же смерть.
Мы вновь любимых убиваем
Во имя чуждых нам идей,
В кровавых играх принимаем
Крещение огнем ролей.
Мы стать могли б единым целым,
Но, внемля прихоти богов,
Мы по нечерному небелым
Все пишем судьбы игроков.
Жизнь беспощадно подшутила,
Врагами сделав нас с тобой.
А мы б могли, пожалуй, милый,
Стать образцом любви земной.
Тишина.
Тихий бред.
Я несу сотни лет…
Поезда.
В небеса.
От Тебя до Себя…
Уезжаю.
В пургу.
Заметет там тоску…
Улетаю.
В дожди.
Меня там поищи…
Капли.
Слезы из глаз.
Эта жизнь не про нас….
она сыта по горло вашими словами
о смысле жизни, о цене образованья;
её тошнит от вашей скупости души.
не называйте её дурой,
она всего лишь любит жить.
вы обыватели, и нет у вас внутри
даже десятой части того мира,
что принессла она с собой в кармане.
ваши мечты банальны — деньги, власть..
она же хочет научиться верить,
страдать, любить, шагами мерить
всю глубину лиричных чувств;
менять себя, меняя мир вокруг
и отдаваться без остатка небу.
вам не понять её.
она как ангел в этом чёрством мире —
идёт по жизни оставляя за собой
лишь бледный шлейф из радости и грёз.
Я ненавижу в людях ложь.
Она порой бывает разной:
Весьма искусной или праздной
И неожиданной, как нож.
Я ненавижу в людях ложь.
Ту, что считают безобидной,
Ту, за которую мне стыдно,
Хотя не я, а ты мне лжешь.
Я ненавижу в людях ложь.
Я негодую и страдаю,
Когда ее с улыбкой дарят,
Так, что сперва не разберешь.
Я ненавижу в людях ложь.
От лжи к предательству полшага,
Когда-то все решала шпага,
А нынче старый стиль негож.
Я ненавижу в людях ложь.
И не приемлю объяснений.
Ведь человек, как дождь весенний.
А как он чист, апрельский дождь!
Я ненавижу в людях ложь.
А напоследок я скажу…
А напоследок я скажу:
Прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу иль восхожу
К высокой степени безумства.
Как ты любил?
Ты пригубил
Погибели. Не в этом дело.
Как ты любил?
Ты погубил.
Но погубил так неумело.
Так напоследок я скажу…
Работу малую висок
Ещё вершит. Но пали руки.
И стайкою, наискосок,
Уходят запахи и звуки.
А напоследок я скажу:
Прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу иль восхожу
К высокой степени безумства.
А напоследок я скажу…
из к/ф "Жестокий романс"
муз. А. Петрова, сл. Б. Ахмадулина
Когда гнетет любви и веры долг
И перед прошлым чувствуешь вину,
Когда проходит день, как будто полк,
Без музыки идущий на войну,
Когда вокруг пугает пустота,
Когда вокруг дожди бредут дворами,
Когда полет последнего листа,
Когда зима уже не за горами,
Когда грущу и веселюсь один,
Когда вокруг и резче и виднее,
Когда уходит лето в карантин,
Когда куда и проще и сложнее,
Тогда равны и горе и пустяк,
А мы с тобой – лишь тени тех влюбленных,
Что нынче врозь – и дома и в гостях,
Как в разных будках – будках телефонных.
Стекло услышать голоса не даст,
А мимика слаба, а жест побочен.
Пусть будет так. Я дурень. Я фантаст.
И о тебе тоскую я не очень.
Но вспомнятся подробности лица
Под эту непогодь, под этот ветер…
И ты со мной навеки, до конца,
Покуда я живу на белом свете.
Евгений Блажеевский
Элли, Элли, беспечная егоза,
Разве можно одной прямиком по лесу?
Не учили в детстве тебя: нельзя
Верить всяким пугалам и железкам!
Элли, Элли, куда ты опять пошла,
С этой дурной улыбкой, лицом к рассвету!
Мир вокруг так циничен, в нем столько зла,
Ты представить даже не можешь это.
Спрячься дома, задвинь за собой засов,
Не летать тебе, а лежать в постели.
Жизнь совсем не такая, как добрый сон,
Доверять незнакомцам — опасно, Элли!
Ты настолько открыта и горяча…
Придержи немного свои порывы.
Ведь дорога из желтого кирпича
Иногда ведет прямиком к обрыву.
По небу полуночи ангел летел,
И тихую песню он пел;
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов;
О боге великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нёс
Для мира печали и слёз.
И звук его песни в душе молодой
Остался — без слов, но живой.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Элли, Элли, беспечная егоза,
Разве можно одной прямиком по лесу?
Не учили в детстве тебя: нельзя
Верить всяким пугалам и железкам!
Элли, Элли, куда ты опять пошла,
С этой дурной улыбкой, лицом к рассвету!
Мир вокруг так циничен, в нем столько зла,
Ты представить даже не можешь это.
Спрячься дома, задвинь за собой засов,
Не летать тебе, а лежать в постели.
Жизнь совсем не такая, как добрый сон,
Доверять незнакомцам — опасно, Элли!
Ты настолько открыта и горяча…
Придержи немного свои порывы.
Ведь дорога из желтого кирпича
Иногда ведет прямиком к обрыву.