Ты нервничала, расправляла на одежде складки,
А сердце вырваться пыталось из груди.
Кусала губы, и помада показалась сладкой,
И разум на ухо шептал: «Иди!
Беги, не стой, не жди, не надо.
Здесь всё по кругу — пустота.
И одиночество — тебе награда,
За то, для него, увы, не та.»
А ты ждала, и складки на одежде расправляла,
По лицам всё блуждал потухший взгляд,
На плечи безысходности упало одеяло.
…Добро пожаловать в твой личный ад.
***
Когда бездумно пророчит лето,
А человеку — шестнадцать лет,
И столько веры в свои победы
И в то, что бога на свете нет!
И вечер теплый, и ветер южный,
И окрыляет избыток сил,
И очень важно, и очень нужно,
Чтоб кто-то бережно объяснил,
Что жизнь проходит, меняет краски,
То зацелует, то отмстит,
Не все то горе, что нету счастья,
Не все то золото, что блестит,
Что в мире много таких вопросов,
Где не ответить начистоту,
Что резать вены — еще не способ
Свою доказать правоту.
Когда Земля в десятый раз
Из зимних вынырнет теней,
Ты вспомнишь что-нибудь о нас?
Ну, хоть, один из наших дней?
Где ты была так молода,
А я, поживший на веку,
Уже подсчитывал года…
Уже дописывал строку…
Но жизнь способна удивить –
Перечь ей, вздорной, не перечь…
Я, разучившийся любить,
С ума сходил от наших встреч.
И снова небо узнавал
По цвету близких твоих глаз,
И в облаках слова искал,
Чтоб рассказать тебе о нас.
А в чёрных звёздочках ресниц,
И в тонких прочерках бровей
Сошлись в одно черты цариц,
Принцесс, инфант и даже фей…
Пройдут, как канут, десять лет,
Сотрётся боль о серый быт…
Нам сохранить бы этот свет,
Нам не устать бы от обид…
И если мне ещё не срок —
(Вдруг я по-прежнему живой?)
За эти годы сколько б строк
Я написал о нас с тобой!
За то, что я тебя любил…
И от себя хотел спасти,
Ты… если только хватит сил,
Меня, пожалуйста, прости…
Вышла в сад, которого нет,
в дождь, который везде,
лягушка на красный закатный свет
путешествует по воде,
вся она — сердца дрожь
в мешочке зеленых кож,
всасыванье тревог
из воздухов облакатых
в красных дождях и светах,
вздувается и опадает
кожаный мокрый бок —
бездонно глубок,
а спинка ее в слезах,
зеркальная спинка
вся в мокрых глазах,
в искрах закатных свеч.
То, что во мне голодает,
у нее отнимает речь.
1992
Юнна Мориц
В смокинг вштопорен,
побрит, что надо.
По гранд
по опере
гуляю грандом.
Смотрю
в антракте –
красавка на красавице.
Размяк характер –
Все мне –
нравится.
Талии —
кубки.
Ногти –
в глянце.
Крашеные губки
розой убиганятся.
Ретушь –
у глаза.
Оттеняет синь его.
Спины
из газа
цвета лососиньего.
Упадая
с высоты,
пол
метут шлейфы.
От такой
красоты
Сторонитесь, рефы.
Повернет
в брильянтах,
пошевелится шаля,
на грудинке
ряд жемчужин
обнажают
шеншиля.
Платье – пухом.
Не дыши.
Аж на старом
на морже
только фай
да креп –де-шин,
только
облако жоржет.
Брошки – блещут…
На тебе! –
С платья
с полуголого.
Эх,
к такому платью бы
да еще бы…
голову.
Я был в Эдеме видел снег и град с дождём!
То Посейдон свирепствует быть может…
Видал гонца Гермеса,а потом
Решил что из богов мне помощь оказать
Никто не сможет!
Я гнался потушить костёр накликав бурю.
Метался в поисках воды — разжёг костёр,
Уста прекрасных дев я не целую,
Хотя те и лежат кишмя в упор,
Я не наивен чисто скептик,а иначе
Вполне быть может статься мог я дураком,
Игра приятна в дурака,да и тем паче
Чтобы играть не обязательно
Быть дураком!
Я гнался полюбить накликав ярость,
А жажда ярости свела меня к любви,
Что уготовит мне та леди Старость,
Что каждого из нас ждёт впереди?
Я гнался к людям,но жестоко обманулся,
А обманувшись понял — человек,
Я окунулся в вашу грязь и не проснулся,
Судьба такая у меня — искать ответ.
Уважаемые авторы!
Если вы нашли одно из ваших произведений, опубликованным на нашем сайте без указания вашего авторства, большая просьба написать нам по адресу info@liricus.ru и указать ваше полное имя и ссылку на оригинал. Мы немедленно добавим эту информацию на сайт.
